Eljbet Olech

~ Храм Зевса ~

Эльжбет брела, с непривычки путаясь в длинной юбке и траве, без особого ориентира – просто, чтоб не стоять на месте.

А события развивались следующим образом. Все случилось в один миг – носитель пытается остановить превращение, она бежит в сторону, оттаскивая от чудовища девушку – и обе едва не падают на руки ворвавшихся в зал людей: очевидно, эти двое прилично набедокурили в храме до того, как Эль наткнулась на них, поскольку толпа была настроена отнюдь не дружелюбно. В следующее мгновение чьи-то сильные руки уже оттаскивали Эльжбет от остальных – затравленно озираясь, девушка перехватила взгляд какой-то старухи. Видимо, она вложила в этот безмолвный призыв о помощи столько отчаяния, что женщина сжалилась и обратилась к схватившему ее:
- Не трогайте, не трогайте. Это моя внучка, она пришла со мной, - услышала Эль.
Ее отпустили, и старушка принялась настойчиво подталкивать Эльжбет к выходу, приговаривая, чтоб она бежала, и что другим ничего не угрожает. Насчет последнего Эль вовсе не была уверена, но все равно она ничего не могла сделать – к тому же спасение носителя могло оказаться для нее опаснее, чем драка с местными жителями.
Наверное, Олимпиец, неожиданно внявший мольбам хранительницы другой богини в его храме, слишком буквально воспринял желание Эльжбет оказаться как можно дальше от этого места. Мгновение - и девушка изумленно моргала, всматриваясь в незнакомый пейзаж, разительно отличающийся от площади перед храмом, на которую она выскочила с перепугу. Возблагодарив на всякий случай небеса (лишний раз в этом безумном мире точно не повредит), Эльжбет пошла вперед - то есть туда, куда глаза в этот момент глядели.

Так что теперь Эль пробиралась через какое-то предгорье, голова у нее кружилась от усталости, голода и жары. Заприметив невдалеке деревья, девушка двинулась к ним – слишком поздно обнаружив, что это место уже облюбовано троими. Те не могли не видеть Эльжбет, так что ей ничего не оставалось, кроме как продолжить свое движение и приблизиться. Под деревом сидел мужчина с двумя детьми, так что Эль рассудила, что вряд ли они представляют для нее угрозу.

Jacques Yves-Renaurd

Сидеть возле каменной ограды и смотреть на сплошные камни вокруг может быть и было бы интересно - если бы на этих камнях что-нибудь было. Увы - видимо жрицы не желали заниматься тем, чтобы благоустраивать свою территорию - а может это просто не входило в их должностные обязанности? Точно профсоюз им организовать надо со всем прилагающимся.
То, что стырил Астерикс было вполне себе ничего - только вот желудок, видимо слишком оголодавший, отказывался принимать пищу и потому, сделав чисто символический бутерброд, всё остальное Рено отдал Офели, попутно думая - что делать дальше. Лететь сейчас они не смогут, Гарпий двоих уже не уволочёт, а до цивилизации ходу минимум на несколько часов. И на кой его попёрло именно сюда? Может быть потому, что здесь могли ему оказать помощь? Ладно, нога зафиксирована - а вот дальше-то что? Отсюда выбираться? Но как? И, главное, куда? Дорога, конечно, есть, да и Астерикс прекрасно знает местность - если только не договориться с ним, чтобы он уносил по очереди - но он же не извозчик, и даже если здесь нет никакой таксы за подобные услуги - это ещё не значит, что его можно эксплуатировать как раба. Вот к рабству француз всегда относился отрицательно - правда одновременно не понимая и Линкольна и всех американцев в целом - отменить рабство они отменили, но разве не осталось расслоение общества? Транспорт только для белых и всё такое прочее - хотя те же белые господа на Юге порой относились к неграм ничуть не хуже, чем к собственным детям, а насилие над ними - это скорее отдельные случаи, подобного не было распространено повсеместно. А теперь в другую крайность ударились - достаточно посмотреть любой блокбастер, чтобы убедиться, что негры всегда выживают - ну не бред ли? Толерантность - только смешно, как терпимостью прикрываются все, кому не лень.
-Не знаю, когда, - честно признался он девчушке. - Сам бы хотел побыстрее отсюда убраться, вот только от дома от нас отделяет слишком много лет, чтобы вызвать МЧС и они бы нас доставили обратно.
Пусть уже приходилось прыгать через время - но... Если только умереть - может быть древняя сила и смилостивилась и отправила бы его обратно? А если нет? Если он действительно умрёт? И всё же - зачем ему уже дважды была возвращена жизнь? Частью какого плана он является? Вопросы, вопросы - и нет на них ответов - и вряд ли когда-нибудь будут.
Принц, принцесса? Отчего-то первой пришедшей в голову ассоциацией был мультфильм Мишеля Осело - но отнюдь на сказка про Шиповничек. Реальность слишком жестока, чтобы быть похожей на сказку - и если бы можно было произнести заклинание, убирающее всю грязь, всю ненависть - это была бы сказка, но, увы - остаются только фантазии.
Астерикс, заметив незнакомку, предпочёл за лучшее спрятаться, сам Рено же - кажется, он где-то её видел, но мало ли где - всё, произошедшее прежде - все последние годы - стали казаться просто сном, а тем, что было настоящим - и зачем он только поступил в Сорбонну?
-Bonsoir, mademoiselle, - поприветствовал он её, даже не делая попыток подняться.

Ophelia Mandel

На минутку она отвлеклась от гостьи, наблюдая, как Астерикс скрывается из виду от чего-то. Вот смешной, девочек боится. Лия улыбнулась, потому что её-то он не испугался при первой встрече, наоборот, познакомился первый, еще и погулять пригласил. Хотя не совсем погулять, но теперь, когда с Обеликсом все хорошо, можно и так подумать. Девочка хихикнула еще раз и повернулась обратно, глядя, как принцесса подходит ближе. Она выглядела какой-то грустной, наверно, потому что прилетела в волшебную страну без своего принца. Лия могла её понять, потому что всегда тоскливо оказываться вдалеке от дома и от всех знакомых, а Обелиск говорил, что сам не знает, попадут ли они скоро обратно. Только почему он сказал «лет»? Это, наверно, световых лет, как в рассказе про космонавтов. Девочка все больше восхищалась знакомым, потому что он всегда рассказывал интересные вещи, и совсем не падал духом от того, что им приходится играть в путешественников, когда играть совсем и не хочется. И это ничего страшного, что плохое слово сказал, просто забыл, что детям о них не рассказывают. Сестры всегда делали уморительное лицо, когда кто-то из пациентов при ней вдруг выдавал нечто непонятное, и именно по этому лицу девочка понимала, что слово нехорошее.
Воспитанно отложив в сторону еду, она хотела спросить принцессу о чем-нибудь, неважно о чем, но не успела, потому что Обеликс заговорил первым, а принцесса ему отвечала. Вот только слов было не разобрать, потому что они оказались иностранными. Нахмурив брови, Лия насупилась и скрестила руки на груди в замок, отвернувшись в направлении, куда скрылся Астерикс. Ну, и пусть разговаривают. Вздохнув, она расцепила замок из рук и поковыряла пальцем кусок сыра на лепешке, ибо перебивать взрослых было не вежливо и некрасиво. Вот уйду от них, а они и не заметят даже! Но я не хочу, даже не знаю, куда. А у Обеликса нога болит, как же я его теперь брошу. Провожу его к Энни, она тоже волшебница, хоть и не признается.
Принцесса тем временем сказала что-то еще и посмотрела на Лию, отчего девочка улыбнулась снова, потому что о ней вовсе не забыли, как она подумала, и испугалась. Может быть, ей понравилась моя прическа? Молчать и дальше становилось все сложнее, хотя воспитание того требовало, таки просто вопило об этом.
- А мы сейчас будем искать дорогу к волшебнику. Обеликс сказал, что сами службу спасения вызвать не сможем, - она подергала краешек ткани на одежде Обеликса, чтобы привлечь его внимание. И подумала, что еще ни разу не гуляла так поздно на улице, а если им вдруг придется идти еще и ночью, то она вообще будет как старшеклассница. В воскресной школе все обзавидуются! Ой, нет, хвалиться нельзя, учительница говорила, что это недостойное поведение. Ну, и что, зато я сама буду знать. И спать рано сегодня не лягу. А потом мы найдем волшебника, и он нам поможет, а сестры не будут ругаться, потому что я не хотела их оставлять.
- А ты хочешь кушать? – со всей своей открытостью Лия протянула принцессе кусок лепешки, специально взяв новый, а не откусанный.

Eljbet Olech

Дети. Они такие... Непонятные, что ли. Черт его знает, что происходит в их маленьких, не отягощенных лишними знаниями головках. Эльжбет была единственным ребенком в семье, более того, у Эль не было двоюродных братьев-сестер, которые, обзаведясь собственными семьями, могли бы способствовать приобщению девушки к радостям воспитания. К тому, чтобы завести собственных детей, Эльжбет относилась со сдержанным ужасом – просто потому, что не представляла, что с ними надо делать. Прослушанные на третьем курсе лекции по педагогике этому способствовали мало. А после практики в средней школе Эль вообще уверилась в том, что человеческие особи до тринадцати лет – крикливые, необузданные дикари, а после – у них начинаются подростковые загоны и комплексы, что тоже не добавляет меда в бочку дегтя преподавательской доли.
Хотя, если брать детей по отдельности, они бывают адекватны. К примеру, эта девочка с аккуратно уложенными волосами и милым личиком, кажется, представляла собой счастливое исключение из общей картины.
- Эм… понятно, - отреагировала Эльжбет на ее сообщение о волшебнике. – Я просто стараюсь отвечать на том языке, на котором ко мне обращаются - если понимаю его, - пожала плечами девушка на замечание знакомого незнакомца. – Но – спасибо за предоставленную возможность не насиловать мой мозг и ваши уши корявым французским.
Тем временем из-за дерева выбрался паренек, спрятавшийся, когда Эльжбет приблизилась.
- Спасибо, милая, - девушка взяла из рук малышки предложенную ей лепешку и уселась на траву, воспользовавшись разрешением мужчины, представившегося как Жак-Ив Рено Гийом. Имя ничего не сказало Эльжбет: может, она все-таки ошиблась, приняв этого человека за кого-то другого?
- Я – Эль, - в свою очередь назвалась девушка. – А тебя как зовут, красавица? – обратилась Эльжбет к девочке, поскольку новый знакомый не удосужился представить ее, а уставшая и голодная девушка, несмотря на всю настороженность, испытываемую по отношению к детям, успела проникнуться к приветливой малышке симпатией. – Что за волшебник? – Эльжбет перевела взгляд на Гийома.
«Хорошо бы узнать, кто он. Не носитель, что уже радует, но этот человек вполне может оказаться хранителем. В таком случае одно из двух – либо друг, либо враг, хотя… Раз уж мы здесь, в древней Греции, не означает ли это… Игры? Раз так, мы все здесь соперники».

Jacques Yves-Renaurd

Всё казалось... Странным что ли? Или нет... Тут должно быть какое-то другое слово - но какое? Оно ускользало, исчезало, его словно не было. Или его просто не придумали? Или его забыли? Сколько слов, которые когда-то существовали и вышли из обихода - и даже лингвисты не могут сказать, были ли когда-либо такие - или же они - лишь плод их воображения?
Рено не знал - и сейчас казался себе лишь сторонним наблюдателем того, что происходит рядом. Будто он смотрит кино, на которое не в силах повлиять, травмированный и потому... Потому бесполезный.
И опять повис вопрос - что дальше? И опять нет на него ответа. Похоже, скоро он перейдёт в разряд риторических - если не того хуже. Может быть навсегда им суждено остаться здесь и бродить до самой смерти, а в газетах появятся сообщения по поводу того, что в одночасье исчезла целая куча народу - бесследно. И никогда никто не будет знать, что с ними случилось. Уфологи моментом придумают историю о том, что их похитило НЛО, другие, обладающие не менее богатой фантазией - что они попали в параллельную вселенную. Или того хуже. Но что может быть хуже, чем быть вырванным из привычной среды обитания? Поначалу это кажется интересным и даже захватывающим - но вскоре начинает утомлять. И если они пробудут здесь слишком долго - останется лишь скука, которую ничем не выбить - и именно её француз и начал ощущать. Это было странно - археолог, попавший в место, где предостаточно материала для исследования - но тем не менее...
-Офели уже всё сказала за меня, - хмыкнул он, выбрасывая окурок на камни. - Хотя вообще-то никаких волшебников здесь, а какого чёрта мы все здесь оказались - это знают только те, кто с нами делиться своими соображениями не желает.
Они не будут делиться. Им всё равно. Наверное им уже самим наскучило это блуждание смертных без цели и потому они подсылают им проблем. Вот как с этими четвероногими, что внезапно решил появиться и ещё своего приятеля привёл. Но даже это не изменило настроения Рено. Волк так волк - обычная животина, что с неё брать?

P.S. Господи, ну давайте уж решим, что это горы, в которых даже растительности никакой нет, голые скалы

Ophelia Mandel

Офелия слушала взрослых только в пол уха, не особо вникая в переговоры, но часть все же успела уловить, и ей сразу стало жалко Обеликса, потому что он так сильно устал. Она хотела пододвинуться к нему поближе и ободряюще похлопать по плечу, хотя, скорее, коленке, ибо он сидел чуть повыше. Наверное, у него сильно болит нога, а еще он курит, а от этого портится здоровье, вот и расстроился, и теперь мне не верит. Но сама девочка так просто сдаваться намерена не была, потому что ураган унес её от дома, но не смог бы помешать вернуться обратно, к тому же она встретила тут новых друзей, а это не могло считаться плохим. Даже если очень сильно подумать. Не переживай, Обеликс, мы найдем Волшебника, и тогда ты не будешь таким грустным, и принцесса Эль тоже. Возможно, Лия и улыбнулась бы, но все внимание оставалось приковано к волкам. Она поняла, что это не песики, потому что они не лаяли, а учительница в воскресной школе всегда говорила, что если животное гавкает, значит, это собака, а не волк.
- Сиди тихонько. Собачки дикие, если их напугать, они могут укусить, - девочка посмотрела на принцессу, и пододвинулась к той поближе, зажав в кулачке край её платья. Если укусит, то потом придется делать много-много уколов, а это совсем неприятно. Она замерла и даже постаралась дышать через раз, словно разыгрывая из себя статую в общественном парке, заодно играя в молчанку, и все глядя, как волки медленно, но верно, приближаются к их месту для пикника.
Первый волк внезапно завыл, будто оповещая остальную стаю, что разведчики нашли целое стадо без вожака, следовательно, более уязвимое. Второй подбежал ближе, и теперь они двигались единым фронтом, неразделимой линией, удлиняющейся с каждым шагом, дабы отрезать стаду путь к отступлению. Увидев, что волки побежали, Лия прижалась к боку Эль, уже не скрывая своего страха, и с надеждой глядя на Астерикса и Обеликса, потому что мальчики в таких делах понимают больше. Она наблюдала, как большие сильные животные понеслись к ним, едва мелькая между камней своим серым мехом. Но внезапно, в какой-то определенный момент, оба резко остановились, как будто напоролись на невидимую стену. Второй волк жалобно заскулил, то ли подзывая первого, то ли просто так. А вожак, в свою очередь, вытянул вперед морду и расширил ноздри, втягивая запах незнакомцев. Если трое из них пахли лишь едой, то один оставшийся внушал опасения, представляясь чем-то более древним и сильным, чем выглядел. Обманывало или зрение, или запах. Вожак не спешил отступать, вышагивая буквально в десяти метрах от добычи.
- Они напугались да? Укусят сейчас? – Лия подняла взгляд сначала на Эль, а потом на Обеликса и Астерикса. Бегать она умела хорошо, а еще прятаться, но Обеликс с больной ногой далеко бы не ушел. Она постаралась скрыть страх, чтобы не заставлять других волноваться за нее. Возьму палку и ударю, буду их защищать.

Eljbet Olech

Инстинктивно прижимая к себе девочку, вцепившуюся в ее платье, Эльжбет переводила взгляд с волков на мужчину и юношу и обратно. Может, все-таки подкинуть им идею с горящим покрывалом?
Когда-то в детстве Эль пугали страшным рассказом: маленькая девочка ходила гулять в лес, и однажды ее унес волк. Люди из деревни бросились искать малышку, но было слишком поздно. Ее нашли сидящей у дерева, ноги были обглоданы до белых косточек, а глаза невидящим взглядом вперялись в застывших от ужаса охотников. На этом моменте маленькая Эль всегда начинала плакать от страха, а прабабушка, под аккомпанемент горьких рыданий заканчивала рассказ моралью: не гулять там, где водятся волки, и шла за пряником или конфетой.
И сейчас перед глазами Эль всплыл тот образ из детства, что не прибавило ей оптимизма. Может, с двумя волками им и удастся справиться, но что будет, если придут еще? Эти звери ведь охотятся большими стаями.
- Может, обойдется, - произнесла Эльжбет в ответ на вопрос Офелии, сама не веря своим словам, потому что волки приближались – пока медленно и осторожно, но это значило, что они могут броситься в любой момент.
Внезапно волки замерли, будто примерзнув к земле. Эль захотелось протереть глаза – звери уменьшались! Да не просто уменьшались – метаморфоза затронула не только размер, но и возраст животных. Несколько секунд – и в чахлой траве копошились два крохотных пушистых комочка.
Эльжбет перевела взгляд с мужчины на мальчика, затем более уверенно взглянула на Рено. Только один бог мог даровать своему хранителю подобную способность – а о богах Эль, специалист по древнегреческой мифологии, знала если не все, то очень и очень много.
- Отлично! – Эльжбет подавила в себе желание расхохотаться – со стороны это, скорее всего, выглядело бы как начавшаяся истерика. – Интересно, если б не волки, сколько еще мы гадали бы, где видели друг друга? Ты тоже из Сильвера, так? – Эльжбет вообще-то не слишком хотелось открываться перед едва знакомым человеком, но, во-первых, она вспомнила, где уже видела его, а во-вторых, он, вполне возможно, только что спас им жизнь.

Jacques Yves-Renaurd

От слов Элжбет внезапно захотелось рассмеяться. Всё это напоминало дурную театральную постановку - или индийский фильм с их чуть ли не обязательным - вдруг выясняется, что все друг друга знают, более того - что все друг другу родственники. Что значит - тоже? Да, он мог её видеть - но что-то не припоминалось, что он встречал её на собраниях - да, пусть он там был нечастым гостем - или ему о ней говорили. Скорее он мог видеть её где-то в другом месте, поскольку про то, что они могут входить в одну группировку пришло бы в голову в самый последний момент - если бы вообще пришло.
-Офели, у тебя осталось пятнадцать минут, - взгляд на часы, - а потом эти щенята опять станут прежними и разорвут тебя в клочья. Так что или их следует ликвидировать - или сматываться, поскольку потом они уже не будут такими добрыми, как до этого.
Реальность всегда жестока - и нечего быть слишком наивным. Следует ожидать всегда худшего в незнакомой и рискованной ситуации - чем надеяться, что всё обойдётся и все будут счастливы - как в тех же поделках Болливуда. Никто не будет счастлив. Всё кончится куда как более мрачным образом - особенно в этом времени, когда жизнь не стоила вообще ничего - бабы новых нарожают, тем более что смертность - особенно детская - слишком высока. Страшное время - и нет в нём никакой романтики. А если кто-то мечтал о том, чтобы попасть в средневековье, думая, что будет носить там красивые наряды и жить, как показывают в кино - они не думали о другом - о настоящих реальностях. О том, что мылись два раза в жизни - при рождении и после смерти - что организмы кишели глистами и прочей дрянью, что срок жизни равнялся тридцати годам, а кто переживал этот рубеж - считались едва ли не долгожителями. Так было и в античном мире, и в Средневековье, и в Раннем Новом - а те, про кого писали в учебниках - они же не пахали целыми днями под открытым небом, они не жили в одной комнате с домашней скотиной, они купались в роскоши - они были аристократами. И потому впоследствии и закончили свои дни на гильотине.
-Конечно, вы можете продолжать умиляться, глядя на щенков - да только о последствиях тоже забывать не следует. Так что выбирайте - сматываться - или их прирезать, - сказано это было абсолютно будничным тоном - наверное потому, что в этот момент заговорили гены тех, кто как раз и отправлял на гильотину - а что жалеть отбросы? Выживает сильнейший.

Отредактировано Sanya (2012-05-30 23:02:22)

Ophelia Mandel

Девочка обернулась на слова Обеликса, не совсем уловив, что значит слово «ликвидировать». Наверно, он имел в виду, что щенков надо будет отнести не к феям, а поближе к тому месту, из которого они пришли. Но пока там никого не наблюдалось, волков больше не было, словно они поняли, что с этими гостями обрыва лучше не связываться, ибо с ними более сильный противник, чем вся их стая сможет одолеть. Однако Лия всего этого не знала, решив только израсходовать свои пятнадцать минут с пользой дела, и пытаясь скормить малышам хоть кусочек сыра. Они отчаянно отплевывались и корчили уморительные рожицы, иногда открывая глазки и подслеповато щурясь вокруг. Все маленькие похожи на стареньких, только первых почему-то больше любят. Она могла припомнить нескольких старушек в больнице, которых тоже можно было бы назвать милыми, просто так считали далеко не все.
-… их прирезать, - Лия резко подняла голову и воззрилась на Обеликса, произнесшего совершенно несусветную вещь. Девочка знала, что даже котят от кошки, живущей возле здания столовой, топили, пусть и пришло это знание совершенно случайно вместе с шоком. Но ведь у этих щенков есть кто-то, кто сможет о них позаботиться! Так нельзя, нельзя! Чисто инстинктивное желание обнять щенят и прижать к себе, было прервано голосом Эль, объяснявшей, почему так не стоит делать. Вот это уже было гораздо понятнее, ибо Лия на минутку забыла, что щенки не простой собачки, а от волка. Она ни за что не хотела, чтобы с ними произошло нехорошее.
Взрослые всегда начинали задавать вопросы или рассказывать сказку, когда девочку надо было чем-то отвлечь, например, перед уколом. И сейчас она распознала в голосе принцессы те же самые интонации, отчего подбородок задрожал от сдерживаемых рыданий. Но она совсем ничего не могла сделать, ничегошеньки, пусть и отчаянно хотела. Обеликс плохой, не люблю его больше!
Она нашла ладошкой руку Эль и поплелась за ней, то и дело оглядываясь на оставшихся на поляне. Через несколько шагов слезы стало сдерживать совсем сложно, и Лия шмыгнула носом, когда крупная соленая капля скатилась по щеке, упав на ткань платья, и оставив на нем мокрое пятнышко. Следующая слезинка не заставила себя долго ждать, и девочка размазала её по щеке.
- Там…там живут феи, они умеют колдовать, но говорят на иностранном языке, - прерывающимся голосом Лия рассказывала Эль о своей первой встрече с медсестрами, и шла уже чуть впереди, показывая дорогу. – Они мне прическу сделали.
Теперь уже никакая прическа не могла её порадовать, хотелось вытащить гребешок и растрепать волосы от обиды, потому что Обеликс нехороший, и Астерикс тоже. Не заступился за щеночков, и принцессу испугался.

Eljbet Olech

Эль буквально чувствовала, как досада, словно желчь, разливается внутри. Единственным плюсом от этого состояния было то, что страх, наконец, ушел, сменившись не более приятным, но скорее способствующим трезвому мышлению раздражением.
«Вроде бы взрослый мужик, более того – хранитель, что само по себе предполагает огромную ответственность, – и не понимает, какие вещи можно говорить при ребенке, а какие нет, - зло думала Эльжбет, свободной рукой подбирая юбку, чтоб та не цеплялась о камни. – И что я сделала или сказала такого, чтоб этот Рено – или как его там – так вел себя? Все, Эль, спокойно, у нас у всех сегодня был неудачный день, так что прекрати лелеять свои детские комплексы и сфокусируйся на происходящем».
Глянув на девочку, Эльжбет обнаружила, что та тихонько плачет, размазывая кулачком набегающие слезы.
«Оооо черт, да я сама сейчас разревусь! Нужно срочно ее отвлечь».
- Скажи, Офелия, а что за люди живут там, куда мы идем? – поинтересовалась Эль, обращаясь к малышке.
К счастью, девочка и правда немного успокоилась – даже пошла быстрее, заговорив о «феях» - Эль предположила, что впереди их ждет храм или что-то в этом роде: вряд ли кому-нибудь бы пришло в голову устраивать обычное жилье на этой крутизне.
- Тебе очень идет, - машинально произнесла Эльжбет, имея в виду прическу Офелии, и настороженно огляделась по сторонам – а потом догадалась вскинуть голову вверх.
Впрочем, Эльжбет так же быстро и опустила ее: незачем, чтоб девочка заметила это движение и тоже посмотрела на небо, по которому какая-то крылатая тварь уносила Обеликса в неизвестном направлении.
«Странно, - думала женщина. – Мы не успели отойти далеко, но не было слышно звуков борьбы – да и тот молчаливый паренек, если бы на них напали, наверняка бросился бы нас догонять. А что, если…»
Эльжбет вновь оглянулась, на этот раз не сумев скрыть тревогу. Ей послышалось, или где-то зарычал зверь? К счастью они только что обогнули уступ, и впереди, метрах в ста, замаячили белые колонны какого-то строения.
Сзади послышался вой – волк взял след.
- Кажется, он предлагает нам поиграть в догонялки, - вымученно улыбнувшись, Эль покрепче сжала руку Офелии. – Бежим!
И они бросились вперед, к белому зданию; Эльжбет казалось, что она чувствует за спиной топот лап и хриплое дыхание зверя, но волки, выбежав из-за утеса, остановились. Пару раз оглянувшись, Эль замедлила шаг – волки не двигались. Видимо, звери были приучены не приближаться к алтарю – именно им оказалось строение, к которому они подошли.
- Кто-нибудь, эй! – позвала Эльжбет, надеясь, что принятое в современности эразмовское произношение древнегреческого имеет нечто общее с этим языком. – Нам нужна помощь!

Eljbet Olech

Сердце все еще бешено колотилось где-то в горле, и поэтому Эль никак не могла отдышаться – несмотря на то, что они уже не бежали.
- Я думаю, наши друзья в полной безопасности, - уверенно произнесла женщина, как только ей удалось сделать глубокий вдох. Неприятно защемило под ребрами.
Из-за колонн одна за другой показались женщины в белых одеждах – жрицы.
- Радуйтесь, странницы, - обратилась к ним первая с традиционным приветствием. – Войдите и почтите богов, и да будут они благосклонны к вам. 
- Радуйтесь, почтенные жрицы, - в тон женщине ответила Эльжбет.
- А можно мне туда пойти? Я на минутку, честное слово, - отвлек Эль голос Офелии как раз в тот момент, когда та формулировала следующую фразу.
- Конечно, - Эль выпустила руку девочки. – Только далеко не убегай.Простите наше непочтение, - обратилась Эльжбет к жрицам. – Но мы волею богов оказались здесь, перенесены из далекой страны, и не знаем обычаев.
Жрица степенно кивнула, жестом отпустив подругу приглядывать за девочкой, а сама обратилась к Эльжбет.
- Все, что свершается по воле богов, исполнено величайшего смысла. Мое имя Кидиппа, а та, что ушла – Аристифоя. Позвольте же предложить вам скромные дары нашей земли, а после трапезы вы расскажете все.
- Мое имя Эль, а девочку зовут Офелия, - соглашаясь на предложение жрицы, Эль кивнула, несмотря на то, что от волнения ей явно кусок в горло не полезет – но, тем не менее, послушно последовала за женщиной через дворик к дому, в котором жили хранительницы алтаря. Под навесом стояли клине; расположившись на одном из них, верховная жрица указала гостье ее место. Вторая служительница подошла к Офелии.
Эль едва прикоснулась к хлебу и разбавленному вину. Видя, что гостья не торопится есть, жрица обратилась к ней:
- Скажи мне теперь и поведай правдиво, из какой вы страны? Где твой муж, где слуги – ибо вижу я, что ты знатного рода. Что за бог, который занес вас сюда? Кому следует принести жертвы?
Эльжбет слегка растерялась, лихорадочно вспоминая слова и обороты и, наконец, заговорила.
- Страна наша зовется Греция, а где она находится, сказать не могу, ибо эти земли мне не знакомы. Не ведомо мне, где муж мой и остальные, - Эль не стала заострять внимания на том, что вообще-то свободна, и девочка – вовсе не дочь ей, как наверняка подумала жрица. – А служу я богине Селене.
- Дивная речь твоя, милая гостья, - ответила жрица. – Мы поможем вам, как велит долг наш и сердце, и как помогаем мы всем, кто припал к алтарю богов. Эй, Аристифоя, - кликнула жрица. – Лови птиц: наши гостьи совершат обряд на закате, как должно и подобает слугам бессмертных богов. 

Eljbet Olech

Услышав слово «обряд», Эльжбет заволновалась. Да, она читала что-то о принесении в жертву Селене молодых птиц, но текстов было мало, состояние их – таково, что практически ничего разобрать было невозможно. Оставалось надеяться, что под присмотром двух жриц она просто не может допустить ошибку.
Офелия тем временем убежала следом за Аристифоей – Эль наблюдала, как обе, женщина и девочка, гоняются за верткими молодыми курочками, оглашающими дворик заполошным квохтанием. Но хранительнице было не до того – она напряженно размышляла и, наконец, решилась высказаться:
- Простите мне мое невежество, почтенная Кидиппа, - обратилась женщина к верховной жрице. – Ведь обряды в наших странах могут быть различны между собою. Я хочу почтить уважением этот алтарь, проведя обряд, как должно. Не расскажите ли, как вы приносите жертвы в Элладе, чтобы богиня осталась довольна?
Кидиппа величественно кивнула и, поднявшись, поманила Эль за собой. Женщины остановились перед чашей, и верховная жрица с поклоном вручила девушке серебряный нож.
- Когда колесница Гелиоса коснется Океана, ты должна будешь умертвить этим клинком двух птиц во славу богини, вознося ей моление такое, какое подсказывает тебе твое сердце. Ибо вижу я, что Селена благосклонна к тебе, и примет подношение из твоих рук.
Тут как раз приблизилась вторая жрица, несшая вяло трепыхающихся курочек.
Эльжбет с тревогой взглянула на Офелию – та тоже подошла, поинтересовавшись, что они собираются делать.
- Мы будем готовить курочку, - призналась Эль, потому что девочка все равно увидит жертвоприношение. – Ты любишь жареные ножки?
Тут Кидиппа тронула ее за локоть и указала на солнечный диск, коснувшийся горизонта. Эльжбет постаралась встать так, чтобы малышке не было видно, что она делает, и быстро перерезала птицам горло – сперва первой, затем и другой, шепча:
- О среброликая богиня Селена, прими дар, что приношу я во славу твою, и надели меня милостью своей.
Кровь, закапавшая в чашу, внезапно растеклась, выгибаясь дугой, подобной месяцу. Аристифоя унесла безжизненные тушки – потом их приготовят обычным способом. В древней Элладе богам предназначались кровь, жир и кости жертвенных животных, а все остальное шло в пищу людям.   
- Ты отлично справилась, милая гостья, - улыбнулась Эль верховная жрица. Взяв из ее рук кинжал, женщина отерла его тряпицей и вновь подала: - И Селена подала знак, что довольна жертвой и дарует тебе свою милость. Прими же от нас сей клинок, пусть будет он тебе подарком для радости сердца и защитой в пути. Ибо я, гаруспик, говорю тебе: долог и труден будет твой путь. Потому и предложу сейчас: оставь нам дитя. Мы с Аристифоей сможем позаботиться о ней, научить мастерству.
Эльжбет в нерешительности оглянулась на девочку. Конечно, они не могли оставаться у жриц долго – или, и правда, только она? Брать с собой ребенка, идти с ней через лес – нет, это было бы слишком опасно.
- Офелия, - обратилась Эль к девочке. – Феи увидели, что тебе здесь понравилось, и предлагают погостить у них. А я пойду дальше – искать своих друзей. Они должны быть где-то неподалеку.
Эльжбет не кривила душой – у девушки и правда была смутная надежда, что другие хранители из Серебра – более дружелюбны, чем Рено – сейчас также находятся в Элладе.