Chester Bennington

Твою мать! Твою мать! Твою мать!
Где они!? Что случилось!? Как ЭТО случилось!? Какого хрена это произошло!? И почему так больно?
Беннингтон, оставленный шокированным Ансельмом сидеть под деревцем на теплой зеленой землице, - судорожно осмотрелся. Вот же дебилизм! Где они!? Что за парк с пафосными белыми статуэтками едва ли не за два метра ростом? Что за растения такие странные? И что это вообще за место!? В Афинах такого парка вообще не было! Хотя... Вон там, в самом углу парка, там человек! Пока тельхин прогуливается, любуясь кустиками - нужно догнать этого чувака в странной одежде и все у него спросить. Обязательно! И Честер, искренне желая сделать именно так - попытался встать. И.... Облом! Большой такой, жирный облом. Потому что только мужчина попытался опереться руками об землю, чтобы хотя бы чуть-чуть привстать - как в правой руке что-то предательски хрустнуло, а затем все тело пронзила резкая и очень острая боль.
"Так я долго не протяну. И никуда не уйду. Нужно что-то делать. Дааафна!" - И Честер левой рукой полез в карман джинсов. Достал телефон, глянул на экран мобильника. Черт! Не пашет! Сеть не ловит. И тогда мужчина, кряхтя и собирая всевозможные маты, таки поднялся и даже походил по парку, пытаясь поймать сеть. Нифига!
- Рад сообщить, друг мой, что мы в древней Элладе. И если ты снова скажешь, что это сделал я - то буду премного благодарен тебе за комплимент моим скудным способностям. - Откуда-то из-за спины крикнул Чесу Анс.
- А!? - Беннигтон обернулся. - Ты что, разыгрываешь меня? Какая ещё Древняя Эллада? Каким образом? - И если первые две минуты Честер никак не хотел верить в вероятность перемещения во времени, то чуть-чуть спустя - поверил. Все-таки, как ни крути, но они вышли из безобидного пивного бара и оказались у черта на куличках в каком-то доисторическом парке с мраморными матрешками ростом с самого Честера и даже выше. Потом, сеть его мобильника не ловила. Нигде. Для современного мира это слишком даже странно. Тем более, что у Честера в телефоне были две симки, и ни одна из них не работала. А такого даже потенциально быть просто не могло. В двадцать первом веке, конечно же. Ну и жирную точку в подтверждении слов Ансельма поставил тот странный чувак в не менее странных одеждах. Если Честер не подвело зрение, что могло быть очень и очень вряд ли, то этот парень был одет в... тогу. Грязную, потрепанную тогу и сандалии. Если это не маскарад, то другой век. Да что там, век... Это другая эра.
- Если сюда попали мы, то, наверное, сюда попали и все остальные. Нам нужно их отыскать, - начальник гордо поковылял вперед, пытаясь забыть о боли, которая постоянно напоминала о себе. Нет, так он далеко не уйдет. - Слушай... - Как бы и не хотелось признавать то, что Честеру нужна помощь, но другого выхода не было, - у тебя в арсенале нет никаких лечащих техник? Ну, или в этой Элладе есть какая-нибудь лужа жизни, из которой можно напиться и все будет ок? Я долго не протяну.

Chester Bennington

Честер героически терпел боль и всем своим неправдоподобным видом пытался показать, что ему ни капли не больно, и вообще - он неуязвимый паря, которому ничего в этом мире не страшно. Только вот физиономия продолжала не менее героически кровоточить, в частности - проклятый нос, который был безбожно сломан аж в нескольких местах. И ребра. С последними была вообще беда - именно они доставляли самую острую режущую боль. Как будто в легкие впивались тысячи маленьких осколков. Впрочем, Хранителю ли такого Бога как Арес, жаловаться на боль? Это состояние уже должно было стать привычным. Так почему же?..
Твою мать! Это же элементарно! Беннингтон тупо не пил сегодня кровь. Обычную человеческую кровь, которая нужна была ему для поддержания формы. А в крайних случаях, и помогала восстановить физические силы. А сейчас, если прикинуть, то мужчина не пил кровь несколько тысячелетий. Это, конечно, потенциально, но все-таки.
- И где мне достать свежую человечинку? - Невнятно пробурчал себе под нос Беннингтон, пряча мобильник обратно в карман джинс. А вдруг здесь тоже водятся гопники водятся? Да и потом, вряд ли местные полицаи будут рады увидеть двух охламонов, одетых в странное шмотье и размахивающих непонятными вещами из будущего. Точно! Ещё и ширпотреб нужно адекватный найти. Тогу там, сандалии. Что ещё носят в этом времени? Признаться честно, знания Честера в области Эллады были очень и очень скудными. Он знал лишь то, что... Что он ничего не знал.
Беннингтон оперся правой рукой о какую-то белую статую, грозно глядевшую вдаль, кажется, на какой-то храм. Осмотрелся, обреченно вздохнул, почесал лохматый затылок. Попытался взглядом отыскать того самого человека, которого не так давно заметил в нише парка. Того самого, одетого в тогу и пассивно подтвердившего, что Анс и Чес попали в другую эру. Увы, его и след пропал. А Честер уж понадеялся скромно попросить у него пару сотен миллилитров его крови.
Тем временем, в парк заехала повозка, запряженная двойкой гнедых лошадей. Беннингтон, всегда относившийся к животным с большим теплом, довольно улыбнулся и первым делом, прихрамывая и кряхтя, прошел к четырехкопытной животине. Дружелюбно потрепал ближнюю лошадь по гриве, погладил по морде, потом сделал так же со второй лошадью. И только потом брюнет заметил, что вожжи в руках ни у кого-нибудь, а у Ансельма.
- Вау, - несколько удивленно заметил Честер, поднимая лохматую башку и вглядываясь в тельхина, - а ты молодец, быстро соображаешь. И быстро действуешь, - Хранитель Ареса, чуть поморщившись, прижал руку к ребрам и кое-как забрался на повозку. - Слушай, если ты поедешь какой-нибудь безлюдной дорогой, и по ней будет идти человек - остановись. Не хочу вдаваться в подробности, но если я сейчас не выпью крови, то сыграю в ящик быстрее, чем мы доберемся до этой врачевательницы. - И мужчина откинулся назад, на спину, тупо уставившись на небо. Странно было бы помереть прямо здесь, в хрен знает каком времени, так и не отыскав членов своей группировки.
"Ладно Марта, Деймон, Кевин - не маленькие, сообразят что делать. Но, фак, что будет, например, с Иветт?"

=> Фонтан

Kevin Whistwood

-----> Торговая агора

Засекать время он не стал бы, даже будь у него часы. Поэтому сколько он бежал, не смог бы сказать, даже если бы с него снимали скальп на оголовье посоха какому-нибудь индейскому вождю. На самом же деле прошло минут пять. Ну семь от силы.
Так же внезапно, как сорвался с места, Кевин остановился перед какой-то статуей, изображающей голую бабу с дикой прической, и уставился на изваяние. С тех пор, как вместе с Эвриномой он получил в свое безраздельное пользование на хер ненужную любовь к произведениям искусства, мир прекрасного поделился на две части: стихи, музыка и живопись казались живыми, динамичными, теплыми, скульптура и архитектура – мертвыми (но все же прекрасными), статичными и холодными. Один вид этой скульптуры остужал жгучую злость. Возвращал мозгам привычную эффективность. Успокаивал нервы. Заставлял забыть обо всем, что могло вызывать живые, теплые эмоции.
Он пялился на кусок камня, ненормально, если смотреть со стороны, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Как художник, только что закончивший свое творение и отошедший на несколько шагов назад, чтобы оценить его. Потому что написанное красками – вблизи всего лишь хаотический набор мазков. Целиком картину можно оценить только на расстоянии.
Каким-то сильно извращенным образом в этой статуе, здесь и сейчас, он видел всех женщин этого и своего мира. Конченных стерв, покорных овечек, дерзких идиоток, заумных ботаничек, до крайности воинственных карьеристок и недалеких на первый взгляд домохозяек. И вспомнил, что их множество. Целый банальный океан всевозможных рыб, так и ждущих правильной наживки.
День клонился к вечеру. Второй день без сна, второй день шквала эмоций, второй день неадекватных решений и дурацких событий.
Не моргая, он все смотрел и смотрел на скульптуру, видя в ней совсем не монументальное прославление женской красоты, а набор вылепленных рукой мастера черт и изгибов. Красивый, но холодный шедевр, быть может, оставивший какой-то след в истории и даже в его времени.
Его время. Виштвуд ужасно хотел оказаться там. Что означало: наконец-то помыться с мылом, одеться в привычные шмотки, поужинать в стейк-хаусе, напиться воды, покурить, положить марку под язык, посмотреть блаженные или не очень глюки и проспать сутки без перерывов. Но больше всего на свете хотелось именно спать. И желательно – без сновидений.
- Хреновые у тебя шутки, - проговорил он, обращаясь к статуе, но, видимо, имея в виду свою своенравную и самодурную покровительницу. – Кончай с этим. Я хочу обратно.
Кто-то прошел мимо. Знал это Кевин не потому, что видел, а потому что слышал и чувствовал на себе странный взгляд. Так обычно смотрят на иностранцев, не говорящих на твоем языке, и на идиотов, живущих глубоко в своих мирах.
Оторвавшись наконец от созерцания белого камня, Виштвуд осмотрелся. Место смахивало на парк. Деревья всех мастей. За ними виднелся какой-то водоем. Вода. Но с этим завтра. Сегодня гори все синим пламенем.
Выбрав самый густой пятак земли, вроде как без каменных дорожек в непростительной близости, он облюбовал раскидистое дерево, под которым расстелил одну из бывших на нем тряпок, и натурально упал на спину, почувствовав, как скрипнул позвоночник. Что-то вдавилось сбоку в мышцы. Сунув руку в карман, Кевин достал темный пузырек, о котором забыл напрочь. Видимо, таким же чудом, каким он достался ему, сосуд не потерялся в воде, когда Виштвуда выбросило на берег древних Афин, и не разбился во всем том месиве ненормальностей, на которое прямо сейчас ему было наплевать.
Ну что ж, пора поюзать божественные дары, - решил он, понимая, что спать на голой земле в незнакомом месте весьма опасно.  Да хрен с ним – с местом. Спать под открытым небом в незнакомом времени – вот где полный пиздец.
Обмазываться маслом на глазах у честного народа было стремно. Но выбранное место и дерево давали хотя бы иллюзию одиночества. Сотворив древний стриптиз, Виштвуд натерся субстанцией, у которой, слава яйцам, не оказалось никакого запаха, снова оделся и снова лег. Сандалеты поставил у самого ствола. Даже если придется экстренно просыпаться и махаться за свою жизнь, он предпочитал делать это босиком, чем в неудобном подобии обуви.
Заложив руку под голову, Кевин представил себе, как проснется в собственной постели, а рядом будет все еще спать абсолютно голая и необязательно знакомая, но готовая на все брюнетка. И это все он сделает с ней сразу же, как только съест все, что найдет в холодильнике на кухне.

Kevin Whistwood

Сон был прекрасен. Черный квадрат Малевича, замыкающийся сам в себе. Другими словами – пустое глубокое ничто, как ему и хотелось. Прошло, наверное, всего пару часов. Виднеющееся над деревьями потемневшее небо уже украсилось мерцающими, как бывает только весной или поздним летом, звездами, но все еще не обрело чернильный ночной оттенок.
Собственно, Виштвуд с радостью бы продолжал созерцать необъятный черный квадрат, если бы из этого созерцания его не выдернул самым, блядь, подлым образом чей-то голос:
- Твою ж мать, мне на тебя до утра любоваться?
Все еще сонный, да еще и пребывающий в обретенной буквально перед сном чудесной апатии, Кевин, не оборачиваясь на голос, проворчал:
- Не нравится, пшел вон под другую герань.
После чего перевернулся на живот и демонстративно влепил звезду. Так вышло, что башку он положил как раз на то ухо, чтобы перед глазами замаячил черт в простынях. Очень знакомый и явно не в духе. Виштвуд даже башку приподнял на сантиметр, чтобы убедиться, что глаза не врут. Шикарно, если сейчас Привету вздумается удариться в озверин, заодно и проверю, насколько эффективны спа, мать их, процедуры. Факт его появления почему-то Кевина ни на секунду не удивил. Может, потому что ему было на все теперь насрать, а может, потому что после случившегося удивляться он снова разучился.
Единственное, что немного казалось странным, - несмотря на короткий сон Виштвуд все же чувствовал себя так, будто продрых три дня. Отдохнувшим, полным сил. И убийственно голодным. Чувство голода окончательно развеяло сонное марево в мозгах и заставило все-таки сесть. Нужно было кровь из носа достать пожрать. Иначе злой, когда голодный, Кевин начнет кидаться на все, что движется и не движется. И хотя никакой злости он не ощущал, все же подозревал, что с голодухи держать себя в руках сложнее, чем на сытый желудок.
Встав на ноги, он сделал несколько поворотов, чтобы размять успевшие затечь на жесткой земле лопатки и уставился на Привета:
- Если в твои планы входит озвереть, или отложи на несколько часов, или давай прямо сейчас, но по-быстрому. Я не ел два дня, так что сейчас это единственное, за что я могу убить.
Договорив, Виштвуд вдруг понял, что компания Носителя образовалась хоть неожиданно, но вряд ли случайно. А вдруг он уже в курсе, как вернуться обратно? Хотя если бы был, то, наверное, уже сам бы махнул домой. Или все-таки знает, как это сделать, но чего-то еще не хватает?
- Сам-то давно здесь? – спросил Кевин, настороженно вглядываясь в кренделя, чтобы не прощелкать момент озверительства.

Kevin Whistwood

- Да я спокоен как удав.
Ага, как то же пресмыкающееся, которые вылезает в самые подходящие моменты, - с какой-то слишком неуместной веселостью думал Кевин, наклонив голову и искоса наблюдая за потрошением ни в чем вроде как не повинных деревьев, сопровождавшимся отборным матерным поносом.
- С утра здесь. Очень познавательно. Еды нет, сам как раз шел искать.
С утра, значит. И судя по тону, ничего путного ему выяснить тоже не удалось. А пытался ли он вообще? Сам Виштвуд, например, решил отложить все на потом. Хотя куда там решил? За него весь день все решал кто-то другой. Или другая. Капризная такая и весьма ненормальная водяная тетка. Даром что ему она виделась красоткой. Да взять хотя бы непонятно откуда появившиеся волны размером с дом, которые за последние сутки уже дважды ходили там же, где появлялся он. С той лишь разницей, что в первый раз «дом» появился сразу после того, как он замочил Носителя. Того самого, который чуть не отправил на тот свет… ммм, кого же? Неважно. Это тоже можно отложить на потом. Аутотренинг всегда эффективен там, где его субъект действительно хочет достичь эффекта. 
Чужую злость Кевин распознавал так же легко, как легко и с радостью принимал свою. Родную. Оживляющую. Вот только сейчас никакой злости в себе он не лелеял, зато безошибочно увидел ее в горящих бешенством глазах Привета, который явно хотел нарваться, но непонятно почему не становился чешуйчатым. Силы по-прежнему были при Виштвуде, иначе он бы знал. Так почему тогда черт не делается чудищем? Почему не озверела беременная О’Хара, он догадывался. Мягко говоря, не до того ей было. А Привет так и сочился злостью, но она не имела ничего общего с животной яростью, которую Кевину уже доводилось видеть десятки раз. По логике вещей, злость человека вполне могла подстегнуть появление зверя. Так что один икс в уравнении пока оставался иксом.
Был, правда, и игрек. Если Привет искал пожрать, что принесло его в парк, да еще и занесло так далеко, чтобы наткнуться на Виштвуда в тот самый момент, когда он, по идее, был в самом что ни на есть уязвимом положении?
Задолбавшись думать, Кевин по-хозяйски встряхнул тряпку, на которой лежал, и повесил на первую попавшуюся ветку со словами:
- Что бы ты там себе не напридумывал, меня тебе и с цацики не переварить.
Потом сделал шаг к Привету и в упор посмотрел на него, потому что собирался сказать самые ненормальные в своей жизни слова:
- Пока будешь кидаться на деревья, толку от тебя мало, так что на охоту я тебя не возьму. Хрен с тобой, золотая рыбка. Выпускай пар. – Еще один шаг и очень увесистый подзатыльник в адрес пока не очешуевшему Привету. Ну так, чтоб наверняка. – Можешь и когти обновить, кстати. И не ссы. Я постою ровно. Мне как раз надо кое-что проверить.

Kevin Whistwood

Вообще ни капельки он не удивился тому, что Привет принял предложение с энтузиазмом психа, которым неизменно сопровождается прием порошочков, вот только ответка в виде просьбы не стоять ровно, как Виштвуд сразу предложил, для него самого звучала, по меньшей мере, как просьба того же психа назначить ему электрошок три раза в день. Насколько верна информация из сети – вот, собственно, что хотел проверить Кевин, хотя по большому счету верил в нарытое процентов на девяносто. В полную неуязвимость и охренительную силу поверить трудно. Хотя если я с его помощью, так сказать, проверю байки о неуязвимости, почему бы не поюзать его и для проверки второго бонуса?
Будь сейчас Кевин самим собой, не раздумывал бы ни секунды, но сейчас родная злость куда-то слиняла, оставив вожжи веселухе и почти пустое место в голове, которое легко и непринужденно заполнялось мыслями.
Пока Привет выдавал серию ударов, Виштвуд поймал себя на том, что не пил, наверное, столько же, сколько не ел, но сушняка нет, а желание попить всплыло скорее по привычке.
Когда грек с американским акцентом открылся сбоку, Кевин буквально не ударил, а ткнул его кулаком и, судя по реакции, превратил бы бочину в мелкий фарш с костями, если бы чувак не увернулся вовремя. Пока Виштвуд с интересом рассматривал собственный кулак, Привет собрался в кучу и заговорил. И было бы еще ясно, если бы спросил, откуда такой, по его же словам, впечатляющий эффект, но речи касались не иначе, как Свитанок и певца. По привычке сложив по-своему два слагаемых, Виштвуд решил, что просто так барышней никто интересоваться бы не стал, да еще и вкупе с другим мужиком. Неужели блондинка дала, а потом слиняла к французу, да еще и на глазах у Привета?
- Мгм, - промычал в ответ Кевин, подошел к дереву, под которым все еще стояла не то обувь, не то материальное воплощение садизма, и ткнул пальцем в ствол.
Дерево тряхнуло так, что посыпались листья. Не все, конечно, но недавно густой приют заметно облысел. А издевательскую обувь засыпало с горкой.
Поковырявшись босой ластой в листочках, Виштвуд откопал сандалину и поддел пальцем за кожаный ремешок. Так и стоя на одной ноге, повернулся к Привету и в первый раз в жизни испытал нечто похожее на заинтересованность жизнью другого человека.
- Знаю, - подтвердил он недавнее свое мычание, - обоих. И из-за твоих вопросов у меня сейчас как минимум две догадки, так что лучше сразу выкладывай, на кой они тебе понадобились, иначе из двух выберу самую ржачную.
На этом присел, пытаясь во второй раз повторить успех в общении с незнакомой обувью. Рулить за едой босиком неизвестно сколько и неизвестно куда в его планы не входило точно.

Kevin Whistwood

Вообще-то он и сам не вкуривал, отчего вдруг развеселился не на шутку, но отказ Привета слушать свои догадки воспринял как отказ от более-менее дружелюбного общения, которое он только что вроде как предложил. Тем не менее, веселье никуда не девалось и категорически отказывалось вернуть башке привычное состояние. Каким-то миллиметром адекватности Виштвуд понимал, что веселье с адекватностью ничего общего не имеет и привычной злости даже как-то не хватает, но когда это он жаловался на судьбу? Скорее злился на нее, и то про себя. Потому и сейчас решил принять спокойно все, чем бы там судьбе, голове или еще кому-то не надумалось его «осчастливить». И если это веселье – да будет так. Аллилуйя. Или аминь.
Поведение Привета ничуть не огорчало, даже наоборот – радовало, потому что давало возможность зацепиться за пускай крошечную, но все же существую соломинку, подтверждавшую реальность происходящего, в которой Кевин уже неслабо сомневался, учитывая собственное состояние и всю ту белиберду, что творилась вокруг.
Ремни он затягивал с той же осторожностью, с какой отдирал бы намокшую салфетку от стола, если бы потрудился озадачить себя ее сохранностью. Кое-как покончив с этим делом и чувствуя себя натурально пластическим хирургом, он выпрямился и прямо посмотрел на Привета, оценивая целесообразность его наличия на земле вообще и здесь и сейчас в частности.
Если из троих ему почему-то именно меня не хочется, как он выразился, «убить по случаю», значит, Свитанок и Рено все же как-то накосячили. И судя по яду, которым Привет разве что не плюется, плюс добрейшую до омерзения душонку Свитанок, плюс не самые выдающиеся боевые качества Рено, которые я собственными глазами видел, оба, наверное, уже на том свете. На что Виштвуду откровенно было наплевать, как и в ста процентах других случаев. Тот факт, что прямо сейчас именно он не вызывает у Привета озверин, настораживал, но совсем чуть-чуть. Добавить к этому отсутствие привычного сушняка… Кевин на несколько секунд застыл, пытаясь понять, что с ним происходит, кроме уже очевидных неуязвимости и суперпуперсилы. Он точно помнил, что, придя в этот парк, отчетливо ощущал присутствие водоема и, как всегда, впитывал все, чем была и не была, статуя. Но прямо сейчас никакого «зова» воды внутри не было, пялиться на статуи желания не имелось, да и место это таким красивым, как вначале, уже не казалось.
То ли Эвринома решила подшутить и подсунуть очередной сюрприз в виде лишения всех сил и связанных с ними недостатков, то ли происходит какая-то необъяснимая хренота. С которой разберусь позже, а сначала жрать-жрать-жрать.  На этом троекратном Виштвуд вышел из ступора и совершенно спокойно оглядел Привета с ног до головы.
- Видон у нас – не по лесам за дичью прыгать, - сказал Кевин и добавил так, будто чел был в курсе: - С курицей у барыг все равно не сложилось, тем более сейчас почти ночь, так что выход вижу один – будем воровать. Если ты из воздуха жареного свина не соорудишь, ясен пень.
Стоять на месте было уже совсем ни к чему, поэтому Виштвуд жестом предложил Привету пилить за ним и направился в центр парка к пруду, чтобы еще раз по пути проверить, что там с Эвриномой и водой вообще. С этой мыслью он почему-то вспомнил о двоих уже упомянутых в странном разговоре Хранителей. Судя по звуку, Привет все-таки шел следом, поэтому Кевин спросил, не оборачиваясь:
- Так что там со Свитанок и Рено? Загубил, что ли?

Kevin Whistwood

Остановившись у кромки воды, он даже не сразу рассмотрел собственное отражение. Еще бы, ночь на дворе. Потом сунул в воду руку, но ни черта, кроме мокрости, не почувствовал. Ни привычной упругости, которая помогала ему вытворять всякое с водой, ни прилива сил (куда уж больше?). Ничего. Супер, бля. Хотя в таком варианте это даже на руку. Нет необходимости искать чистые источники или откуда они тут берут пригодную для питья воду.
Привет же вещал о своей непричастности к кровавой резне, что Виштвуда, откровенно говоря, несколько удивило. То есть на меня почти год назад он покушался не только руками, а Рено со Свитанок не тронул? Да что за чертовщина творится в этой Греции? Отсутствие у работника общепита желания порвать его на клапти прямо сейчас объяснялось легко – каким-то макаром Кевин перестал быть Хранителем. Еще один гребаный вопрос на повестке дня. Впрочем, озадачиваться судьбой Свитанок или Рено вовсе не хотелось, а проблемами Привета – тем более.
Бросив взгляд через плечо, Виштвуд увидел уж слишком случайного спутника возле дерева. Причем вид у того был мягко говоря странным, башка опущена – в общем, поза вселенской печали.
- Если подножный корм не устраивает, то двигаться лучше вверх.
Подножный корм? Виштвуд понятия не имел, чем питаются нормальные люди, но сам лично жрал всякую «дрянь», которую ни один уважающий себя спортсмен есть не станет. Уважал ли себя Кевин, трудно сказать. Но жизнь с тремя лучшими ее проявлениями (сном, сексом и едой) очень даже любил, как, впрочем, не меньше любил и себя самого, чтобы отказывать себе в том, что хотел получить, съесть или трахнуть. И, тем не менее, корешки и червяки в его чересчур разнообразном меню точно не значились.
Наградив Привета насмешливым взглядом, он вернулся к тупому созерцанию воды, опустил в нее уже обе руки и умылся.
– Проще добраться по крышам, не спускаясь на улицы.
Неужели с утра – это так долго, чтобы обойти чертов древний город вдоль и поперек? Иначе откуда ему знать, как лучше добраться? И куда, собственно, добраться? Хотя, если на то пошло, веселье, все еще гуляющее в крови вместе с суперпуперсилами, толкало на любую авантюру без раздумываний о риске и подробностях.
- Она ведь может о себе позаботится сама? – к чему-то закончил свой спич Привет, озадачив Виштвуда уже конкретно.
Кто она? В мыслях на мгновение полыхнула ярко-рыжая вспышка. Нет, она не может. Но она, мать ее, находит тех, кто может позаботиться о ней. Веселье на миг потухло, уступив место такой огромной злости, которую прямо сейчас вместить Кевин никак не мог, поэтому тряхнул башкой и попрыгал на месте, как будто разогреваясь перед боем. Просто чтобы вытрясти то, что сейчас было нежелательным, и все-таки вернуть себе способность мыслить ясно. Так кто она? Далеко не сразу до него дошло, что Привет спрашивает о Свитанок. Серьезно, что ли? Виштвуд даже заржал, как будто сказанное было чересчур невозможным. И чересчур веселым, ну ей-богу.
Отсмеявшись, он подошел к неподвижно прилипшему к стволу Привету, ткнул его пальцем в плечо (легче, чем до этого тыкал в дерево) и заговорил:
- Понятия не имею, на кой она тебе сдалась, но я не знаю, что тебе ответить. – Потом вдруг колыхнулось что-то внутри, что-то такое ну совсем чуждое, что даже Виштвуд поморщился, но пошел на поводу у этого странного порыва, заключавшегося всего лишь в том, чтобы, так сказать, бросить псу косточку. – Да не переживай, - сказал он, по-дружески похлопав Привета по плечу. И явно перестаравшись, поэтому шагнул назад, чтобы и дальше неповадно было проявлять чудеса человеколюбия. – Если они не могут сами, то находят тех, кто делает это за них. Иначе не бывает.
Выдохнув так, будто только что протащил на горбу мамонта, Кевин проморгался, понял, что доброта душевная – всего лишь побочный эффект чего-то, причем довольно кратковременный, удовлетворился этим и пошагал туда, куда раньше указал Привет.
- Пошли, полетаем по крышам, раз уж так проще.

-----> Улицы города

Henry Royce

Ты не спешно ступаешь по залитой утренним солнцем тропе. Признаться почему твои ноги что либо делают ты крайне часто не понимаешь. В последнее время жизнь твоего организма и мозга практически не связаны, каждый действует так, как ему интереснее, хорошо, если их действия и решения хоть немного но совпадают. В остальных случаях все просто крайне печально, но уже очень давно не волнуют тебя лично. Ты достаешь из кармана летнего пальто пачку сигарет, закуривая никотиновую палочку, что своим травянистым вкусом так приятно щекотит твое обоняние.
Твои ноги вновь решили предпринять ход конем, причем практически в прямом смысле этого словосочетания. Ты резко заворачиваешь и делаешь шаг вперед, останавливаясь и поднимая голову. Глядя на статую девушки сквозь черную призму солнцезащитных очков. Она прекрасна, такая изящная и такая отличающаяся от современной красоты девушек. Пышные кудри волнами спускаются по ее правому плечу, осторожно касаясь края тоги, кажется именно так называется такая одежда. Н-да, в греческой истории ты дуб-дубом, никогда не думал, что эта пригодиться тебе. Зеленые глаза скользнули по полусогнутой руке красавицы, в которой она несет какую-то корзину, чем именно она заполнена автор решил умолчать. Его право.
А вот отсутствие скамеек тебе совершенно не нравится. Ты прислоняешь белый фильтр к тонким губам, втягивая запах трав, что тут же заполняли твои легкие. Печально. Солнечный свет дарит тебе лишь раздражение а вот бессонница, не дает тебе толком поспать в эти погожие и жаркие летние деньки, делая тебя более раздражительным и нервным. Ты ведь кому-то уже врезал по пути сюда? Не помнишь, а вот костяшки пальцев предательски ноют.
Хотя ты себе опять врешь. Ты пришел сюда не просто так. Ты ищешь встречи с Честером. Ведь кто-то шепнул что он тут и ты как собачка сразу пошел сюда. Зачем? Совет, ты вновь потерял смысл ждизни и не знаешь, куда двигаться дальше.

Henry Royce

Шаги. Какая-то суматоха. Однако тебя это мало волнует, точнее сказать вообще не волнует. Если Чес тебя увидет, то вероятность того, что он просто оставит тебя ходить в таком виде по Древней Греции кране мала, все таки что не говори, а на ловца и зверь бежит. Однако ты даже не успел докурить, как знакомый голос окрикнул тебя. Ты не спешно поворачиваешь голову, смотря на своего названного, лично тобой, втихаря, старшего брата пустыми глазами. Он как всегда полон жизни, ты и сам не замечаешь, как сам наполняешься желанием жить дальше, но мозг вновь наталкивается на преграду, в виде слова : "зачем?"  Тебя злит это депресивность по отягощению к миру, надо срочно что-то менять, вопрос только что. Возможно хорошая драка вновь спасет твой маленький дождливый мир.
- Чес, я искал тебя. Хотел поговорить.
Ты внимательно смотришь на него, некоторую паузу по отношению к твоей внешности ты просто фильтруешь, уже привык, да и Чес... От него ты готов стерпеть многое. Однако его обеспокоенность. Создается впечатление, что что-то произошло, или должно произойти. Это заставляет тебя улыбаться в ожидании чего-то глобального и интересного, ведь это парень всегда способен найти неприятности на свою жопу и жопу других, а точнее тех, кто окружают его.
- Нет, из наших ни кого уже несколько дней не видел.
Однако признаваться, что ты специально их избегал ты не стал, не зачем Честеру знать об этом, ты ведь не хочешь, что бы он надумал себе много разного, как когда-то давно твой отец.
- Что-то случилось?

Theodore Hughes

Говорят, неприятности не случаются поодиночке. Они трусливы - собираются в группы и атакуют все разом, дабы не оставить своей жертве ни малейшего шанса собраться с силами и дать им достойный отпор. А ведь день так хорошо начинался. Хьюзу наконец-таки удалось выспаться, впереди маячила уйма свободного времени, и даже вторая половинка Тео, которая, к слову, никогда не баловала его кулинарными изысками, кой это веки решила приготовить ему завтрак, и при этом, о чудо, умудрилась ничего не спалить. Одним словом - не жизнь, а сказка! Но длилась сия идиллия не долго, приблизительно до полудня. Если в твой выходной на входящем вызове мобильного вдруг высвечивается имя коллеги, то тут к гадалке не ходи - это не к добру. Можешь сразу же, еще до того, как нажмешь "принять вызов", попрощаться со своими планами на день. Знай Теодор заранее, к чему приведет его сердобольность и привычка помогать своим не очень уж родным и не особо близким, он бы не задумываясь выкинул мобильник в окно и примкнул к малочисленному, но гордому клану технофобов. Но Тео не знал, а большой фееричный писец, тем временем, уже двигался ему навстречу, словно айсберг навстречу Титанику.
"Почему я валяюсь на земле?" - не открывая глаз, лишь ощупав пространство возле себя, задался вполне логичным вопросом Хьюз. Он весьма смутно помнил, что случилось с ним накануне, и это было вовсе не последствием непомерных алкогольных возлияний или пристрастия мулата к раскуриванию колумбийских гербариев. Так что же произошло? Бар, полумрак пронизанный неоновым свечением люминесцентных ламп, много народа, два странных мужика, обращение. Дальше все как в тумане. Кажется, он задыхался, будто бы тонул на суше. Тонуть на суше, твою мать! Дожили! А потом все внезапно прекратилось и он отключился.
- Как я здесь оказался? - разлепив, наконец, глаза, пробурчал себе под нос Носитель и сменив лежачее положение на сидячее начал осматриваться. Для начала ему не мешало бы понять, что вообще скрывается под всеобъемлющим понятием "здесь", а потом уже строить догадки, какая именно нелегкая его сюда занесла. Смеркалось, а может только собиралось рассветать. Окружающая местность выглядела незнакомой, но в темноте все коши серы, так что Тео мог просто не узнать вполне привычный для себя пейзаж. Кругом было много растений, неподалеку от мулата пролегало что-то типа прогулочной дорожки, а в самом ее конце виднелся какой-то памятник. Теодор и раньше видел такие в Афинах, но этот был в куда лучшем состоянии. "Надо срочно найти цивилизацию," - рассудил мулат, уже поднимаясь на ноги. Тело ломило, как после драки, но боль была вполне терпимой. Привычным движением похлопав себя по задним карманам джинс, Хьюз с радостью обнаружил, что их содержимое по-прежнему при нем. "Надо же, провалялся здесь не меньше 5-6 часов, как пить дать, а у меня так ничего и не умыкнули". Мобильный, пара купюр (увы, весьма скромного достоинства), блокнот, карандаш, пачка сигарет, зажигалка, мятная жвачка и бумажник - вот весь не хитрый стафф, что был при Теодоре. Жаль, что в его карманах не нашлось места для чего-нибудь съедобного, пусть хотя бы для маленькой шоколадки, ибо голод, который, как известно, не тетка, уже весьма ощутимо давал о себе знать.
- "Надо позвонить Эбони, волнуется, наверное, не спит всю ночь." - с этой мыслью мулат схватился за телефон, но тот, по закону подлости, оказался разряженным. - Черт, ну нет! Как ты мог сдохнуть в такое время!? Когда ты мне так нужен! Ну и кто ты после этого? - огорченно помотав головой, Тео бросил на устройство связи сердитый взгляд, каким обычно смотрят родители на своих нашкодивших детей, и засунул его обратно в карман. Ничего не поделаешь, придется как-то выкручиваться самому. Не долго думая, долговязый вышел на одну из прогулочных дорожек и неспешно побрел по ней, обдумывая при этом, что за изобретательная и явно не ленивая сволочь приволокла его сюда. А главное - зачем? За этим не хитрым занятием, он не сразу услышал, как неподалеку послышались голоса. Разговаривали, кажется, двое. 
- "Люди?" - опасаясь, что ему лишь причудилось, Теодор замер на месте и начал прислушиваться. Вскоре голоса послышались вновь. - "Нет, не показалось. Я без пяти минут спасен!" Решив не терять времени даром, Хьюз быстрым шагом, вскоре сорвавшимся на бег, направился в ту сторону, откуда долетали отрывки беседы незнакомцев.
- Хей! Привет! Я тут в такую ситуацию попал, - без лишней фамильярности, лишь приветственно махнув рукой, сходу затараторил мулат, едва заприметив мужчин, которым принадлежали привлекшие его голоса. Отсутствие острого зрения вкупе со скудной освещенностью в  этот раз сыграли с Тео злую шутку. Он слишком плохо рассмотрел незнакомцев, и лишь когда оказался в паре метров от них, узнал в одном из мужчин своего недавнего обидчика.
- Это ты, водный мудак! – лицо Хьюза исказило сначала удивление, а потом злость. Ну чего этот дятел к нему прицепился? На кой не оставил его в баре? Зачем сюда притащил?  – Чертов псих, какого хрена тебе от меня надо? – выпалил долговязый. И тут его осенило. – Ага, чтобы убить меня без свидетелей? Какая же ты трусливая баба! Лучшая защита – нападение. Осмелев, Теодор уже не мог заткнуться. Да и что ему лебезить перед этим мужиком? Если тот решил его убить, то по-любому убьет, так уж лучше умереть с высоко поднятой головой.
- А где твой дружок? – взгляд скользнул к татуированному странному типу. Нет, это точно не его напарник из бара. – А это что, твой личный могильщик? Опять уставившись на своего несостоявшегося убийцу, мулат вдруг заметил периферийным зрением какое-то тело, лежащее под ближайшим деревом. "Уже замочили кого-то, ублюдки. Значит, я у них на очереди." От всех этих переживаний и близости бесславного конца, Хьюз даже не задумался о том, почему в этот раз его чудовище совершенно равнодушно к этому больному на всю голову мужику, которого совсем недавно столь неистово жаждало разорвать на куски в том злосчастном баре.

Chester Bennington

Отлично, Ройс вызвался сторожить Иветт. Оно даже к лучшему: во-первых, Иветт не пропадет с этим парнем; во-вторых, сам Ройс будет более или менее в безопасности в этом парке. Все не по городу в таком разукрашенном виде шляться. И Честер уже благословил парня на подвиги ратные, а сам отправился украшать настенной и наскальной живописью древней Афины, как…
- Это ты, водный мудак! Чертов псих, какого хрена тебе от меня надо?  Ага, чтобы убить меня без свидетелей? Какая же ты трусливая баба! – Издали послышалось знакомое кудахтанье. Вскоре и сам индюк показался в поле зрения Честера, хотя последний его узнал намного раньше – спасибо Аресу за острое зрение. Да, это был тот самый парень, мать его! Тот самый, который от всей своей благородной души уделал Честера в баре, когда, по сути, последний и постоять за себя не мог – спасибо внезапно пропавшему Аресу и появившемуся Посейдону. Нет, против Бога морей и океанов Беннингтон не имел ровным счетом ничего… Но не в такой же опасной ситуации, когда его жаждут порвать на сувениры, а он только и может стоять, да ушами весело хлопать. Ну, ещё с рыбами разговаривать. Это был феерический пиздец, конечно. Честер никогда не был так опозорен, как в тот вечер в чертовом баре. Но, спасибо Богу и Ансельму, адепт Ареса выкрутился и даже смог уйти на своих двоих. Еле-еле, но смог. И вот опять история повторяется! Правда, сейчас вместо тельхина рядом с Честером Ройс. Да вот только сам Носитель что-то только кудахчет, а в бой не рвется… Странно.
- Он – Носитель. Держись подальше, я разберусь, - ещё пока опасаясь за Ройса и за Иветт, тихо рыкнул Честер в сторону Хранителя Ареса, исподлобья наблюдая за словарным поносом черножопого. Нет, кажется, он никогда не закончит нести свою ахинею! Нужно его тупо перебить, или уши отвалятся. – Заткнись уже, а. Если ты забыл, то не я в баре кулаками начал махать, - рыкнул Честер, внимательно наблюдая за каждым, даже малейшим, движением Носителя. Все-таки, нужно было быть начеку. А вдруг, в Древней Греции Носители спокойные-спокойные, а через долю секунду могут сорваться и голову открутить? Но этот парень, кажется, был способен только разоряться о том, какой Честер плохой и как самому мулату досталось в той бойне.
- Твою мать, ты можешь хоть на минуту заткнуться!? – Не выдержав этого потока бессмысленных вопросов и обвинений, нервно и достаточно громко рыкнул адепт Ареса на Носителя. – Во-первых, твоя смуглая задница мне нахрен не нужна – я тебя не похищал. Во-вторых, не знаю, очки надень и оглядись, если не можешь без лупы понять, что мы в Афинах. Просто не в тех. В-третьих, не задумывался, почему в тот вечер ты среагировал на меня мгновенно, а сейчас стоишь и тупишь? – Честер минуту помолчал, дав парню возможность осмыслить полученную информацию. – Мы в Древней Греции, мать её. Сюда нас забросили Боги для подготовки к Олимпийским играм. Нахрена вы тут сдались – я не знаю. Видимо, чтобы мы не скучали, - фыркнул Честер, переводя взгляд карих глаз с Носителя на Иветт. – Вот теперь можешь задавать мне вопросы. И не все подряд, а по одному. И раз уж так случилось, что нам некоторое время придется тусоваться вместе, то нужно познакомиться. Я – Честер Беннингтон, Хранитель Ареса, а по совместительству – лидер группировки Эгейнст, - мужчина выступил немного вперед и протянул руку для рукопожатия. – Тот парень, которого ты справедливо назвал могильщиком – Генри Ройс, Хранитель Аида. Будешь и дальше так много кудахтать – он вспомнит о своем призвании и примется за работу. Девушка, что лежит без сознания – Иветт, Хранительница Эвтерпы. Она потеряла много сил и крови, - когда Честер закончил всех представлять, он поднял глаза и посмотрел на Носителя. – Ну, а тебя как зовут, клоун?

Henry Royce

Ты недовольно смотришь на мулата. Признаться тебе никогда не нравились вспыльчивые, те кто сперва махает кулаками, а потом уж разбирается что к чему. Точно что произошло между Чесом и этим ты не знал, но создавалось впечатление, что их фееричная встреча где-то в городе принесла многомиллионные убытки всем окружным барам, да и не только питейным заведениям, но и простым мирным жителям и их домам. Слова "брата" лишь сильнее подтвердили свою догадку, Носители крайне часто отличались буйным характером и крайней несдержанностью, которую они с удовольствием демонстрировали любому встречному-поперечному хранителю. Однако это было лишь по рассказам. На твоей памяти этот был вторым "монстром", который просто спокойно реагирует на происходящее, не стремясь помахать кулаками или доказать, что он сильнее.
Когда Честер произнес твое имя, ты выпрямляешься, не то, что бы ты расслабился, просто сейчас ты должен по максимуму проявить благоразумие, что бы в случае чего не кинуться в бой раньше времени и не опоздать на фейерверк с салютом, что может зажечь этот Носитель. Взгляд. Этот взгляд. ТЫ сжал кулаки, чуть дернувшись вперед, с явной намеренностью набить морду этой псине. Ни кто. Ни кто и ни когда не имел даже права вот так вот смотреть на тебя. Это вмиг выводило тебя из себя, заставляя ломать кости и рвать податливую кожу и плоть. Однако присутствие Чеса вновь и вновь заставляло тебя вспоминать, что все можно решить словами, поэтому желание порвать эту смуглую задницу чуть поутихло, оставшись лишь жаждой смерти в зелено-серых глазах, да, сжатыми костяшками, чей цвет стал белым, словно лист бумаги.
- Советую тебе не смотреть на меня так, а то можешь распрощаться с какой-нибудь важной для жизни частью тела.
Ты частично выпустил пар через гневные слова, этого вполне хватило, что бы чуть отпустить себя. Ты внимательно смотришь на главаря, словно ожидая от него приказа. Однако судя по всему конфликт, хотя бы временно, но улажен. Ты вздыхаешь и смотришь в сторону восхода, все меньше и меньше времени остается у Честера, что бы воплотить свой план в жизнь.
- Чес, у нас были дела.
Говорить что именно за дела врядле надо, тем более, что посвящать в них посторонних... Ты подходишь к девушки, осторожно поднося руку к ее губам, что бы проверить дышит она или нет. Ты осторожно садишься рядом с ней и выжидающе смотришь на "брат" ожидая таки его решения, относительно дальнейших действий, намекая на то, что ты все таки хотел бы остаться с девушкой, что бы ее защитить в случае чего.

Theodore Hughes

- Советую тебе не смотреть на меня так, а то можешь распрощаться с какой-нибудь важной для жизни частью тела.
"Матерь Божья, какие мы чувствительные, оказывается!" - показательно фыркнув, мулат закатил глаза и покачал головой. Нет, ну что за детский сад, в самом деле? Еще бы: "че ты зыришь, штаны напузыришь!" сказанул. Хьюз, в общем-то, по себе знал, что когда на тебе много нательной живописи, то это, так или иначе, привлекает к себе внимание. И тут надо решать: либо смириться с таким положением вещей, либо и вовсе не набивать татух (или набивать их на закрытых для общего обозрения местах). А раз уж набил, да еще и на большей части своего тела, то будь добр, относись терпимо к притянутым сей росписью взглядам. Ну да ладно, шут с ним, с этим мрачным типом. Вон, Беннингтон, кажется, опять что-то интересное вещает. Честно говоря, реши Честер начать карьеру гонца, она довольно быстро обернулась бы для него потерей головы, ибо все новости подопечного Ареса были как на подбор - одна хуже другой.
- Собаки? - обеспокоенно переспросил мулат. Заразиться столбняком здесь, когда даже уколы от этой заразы еще не изобрели, Теодору, мягко говоря, не хотелось. Паранойя долговязого тут же вылилась в фантомную боль в лодыжке левой ноги. "Чертов слюнявый мешок, кишащий блохами!" - с раздражением подумал Носитель, вспомнив, как пару лет назад его цапнул английский бульдог одного из приятелей. А ведь он так любил этого негодяя, даже гулял с ним, когда хозяин псинки был очень загружен личными делами. Впрочем, то ранение Хьюза, не шло ни в какое сравнение с увечьями, что получила белокурая мадемуазель, лежащая сейчас под деревом.
– Я все это рассказал к тому, что неведомая нечисть может выползти из любого угла и тупо нас сожрать.
Нервно сглотнув, Тео кивнул, давая этим понять, что он принял слова Хранителя к сведению. - А я еще думал, что попасть в Парк Юрского периода - заварушка хреновее не придумаешь! "Накося-выкуси, Спилберг, есть места и пострашнее!" И да, хочу уточнить - под нечистью ты имеешь в виду всяких чудиков, типа того, в которого обращаюсь я? "Если да, то наше дело - дрянь".
Отдав распоряжения подопечному Аида, Беннингтон снова обратился к Хьюзу.
– А ты, Рузвельт, пойдешь со мной. Привычное прозвище в честь одного из американских президентов приятно ласкало слух. Во всяком случае, оно было куда лучше, чем недавнее клоун. Дослушав брюнета, который верно подметил нечто общее между ними, а именно: многочисленные татуировки, Тео скорчил лицо аля "собака-подозревака".
- Эээ, стоп, нам что, придется вырядиться в простынки? Обмотаться ими как обычно делают бабы в саунах, и расхаживать в таком виде? - представив себя в подобном одеянии, мулат брезгливо поморщился. А что дальше? Запишемся в армию и начнем играть в горбатую гору во время длительных завоевательных походов? Он видел такое в исторических фильмах, но испытывать сию "милую" традицию на собственной шкуре точно не собирался.
- Чего встал как вкопанный? Пошли давай. Солнце скоро встанет,
Как же долговязому все это не нравилось! Ну что за подстава такая? За что? Вот бы проснуться сейчас дома, в родной кровати и забыть все это как страшный сон. И только мулат собрался ущипнуть себя (надежды мало, но вдруг случится чудо и сработает?), как проходящий мимо Честер пихнул его плечом. Не сильно, но все же достаточно ощутимо, чтобы поверить, что все это не сновидение, а жестокая реальность.
– А солнце встанет – люди на свои сыроварни пойдут. Тогда нас точно заметят, поймают и кастрируют,
- А ты, как я посмотрю, большой оптимист! - вяло усмехнувшись, пробубнил Теодор и поплелся следом за брюнетом. Пару метров спустя он обернулся, бросив прощальный взгляд на мистера Скелеттона и девушку, которую тот остался охранять, а затем ускорил шаг и поравнялся с Беннингтоном.
- Тебе хоть раз в жизни приходилось кого-либо грабить? Это я к тому спрашиваю, что если ты рассчитываешь на меня, мол, черный парень, на вид такой девиантный, весь в татухах, наверняка разбоем или чем-то вроде продажи травки промышляет - то ты ошибся. Я вполне из себя законопослушный гражданин. И в тюрьму попадал только из-за неосторожного вождения, ну и пару раз из-за своей девушки. Она у меня, знаешь ли, огонь. Любит хорошенько приложить тех, кто позволяет себе лишнего.
Тео сам не заметил, как снова начал грузить Беннингтона своей болтовней. Ну что уж поделать, не любил Хьюз молчать, очень не любил.

=> Торговая агора