Erica Kingston

- Ты, тварь.
Это был ответ на все ее вопросы, связанные с хранителем. А то, что Виштвуд после этого просто оставил ее, стало жирной точкой. На нее как будто упала наковальня, как это бывает в некоторых американских мультиках. Она бездушно расплющила ее, оставив кучу безвольного хлама. И почему бы сразу не насмерть? Так по крайней мере было бы гуманнее.
Разум тем временем ликовал, празднуя свою победу. Он оказался прав, все остальное блажь слабого и поддающегося любым, даже необоснованным эмоциям, сердца. А всего, чего хотела Эрика, так это свернуться в клубок и забиться куда-нибудь подальше. Желательно на миллионы световых лет от любого человеческого существа. Особенно блондинистого. Но прежде хотелось прокричать вслед Кевину что-нибудь резкое, отравляющее, чтобы сделать больно в отместку за причиненную боль ей, но сил не хватало. Все резервы носительницы были истощены, а то, что осталось, шло на две важные задачи: стоять на своих двоих и не рыдать.
Она так надеялась, так верила…
Ты сама себе все напридумывала, - вечный и неоспоримый внутренний голос.
Я знаю, но думаешь от этого легче?
Эрика даже не могла повернуть голову в ту сторону, куда скрылся хранитель. Видеть его удаляющуюся спину во второй раз за сутки, было выше ее сил. Сейчас она душу бы продала, чтоб забыть его, только бы вырвать из памяти прошедший день, чтобы только не испытывать сейчас того, что разрывало сердце.
Ну почему? За что? – она не знала на кого злится больше. На Виштвуда, на себя или на этот долбанный мир, что вообще когда-то скрестил их дороги. Как ей теперь загнать свои чувства в темный чулан? Откуда взять силы, что запереть их там, пока они не завянут без тепла и внимания того, кому она не нужна?
Тяжкий вздох и злость ушла, также как и все ее предшественники. Про радость, что совсем недавно сменилась недоумением и усталостью, а теперь окончательно растворилась в апатии, тоже можно было забыть. Теперь ей было все равно. На все. И на себя в первую очередь. Была бы она дома, наверняка напилась бы до бессознательного состояния. «Напиться и забыться», сейчас она понимала эту для кого-то мудрость, для кого-то отговорку, на все сто процентов.
Почему она реагировала именно так? Ведь проще было вздернуть подбородок и идти дальше, следуя недавно придуманной, наверняка женщиной, мудрости – пусть плачут те, кому мы не достались, пусть сдохнут те, кто нас не захотел. Но Эрика не могла этого сделать. Не сейчас, не в таком состоянии, не относительно этого человека.
Буквально рухнув на землю, она даже не заметила, что в ноге на мгновение полыхнула боль. Говорил ли о чем-то Иштван с Викторией, ей не было дела. Как договорятся, так наверняка заметят ее. А если нет…  Ну что ж, так тому и быть.

Erica Kingston

Сколько времени Эрика просидела на земле, не размышляя ни о чем, а просто превратившись в робота с зависшей системой, трудно было сказать. Для нее сейчас секунды с одинаковым успехом могли быть и часами и световыми годами. Все проходило мимо и не имело значения. Носительницу все сильнее и сильнее утягивало в вязкую пучину явно начинающейся депрессии. Она барахталась на ее поверхности стараясь выплыть, но только сильнее увязала. Это как просьба не думать о чем-то конкретном. Чем больше стараешься, тем меньше получается.
Кто-то как-то умудрился переместить ее на каменный выступ. То, что Кингстон при этом шагала сама, она даже не осознала. Также как и не почувствовала пожатие Иштвана. Это было странным для носительницы. Наблюдай она за собой со стороны, в нормальном естественно состоянии, наверняка надавала бы себе оплеух, чтобы привести в чувства. Накричала бы, и еще встряхнула до кучи. То, что мужчина может довести ее до такого состояния амебности она и сама не ожидала. Хотя здесь наверняка большую роль сыграли все произошедшие события в жизни девушки понемногу. И еще эта древность.
Грифон внутри тем временем ворчал и причитал. Он вообще не понимал этого влечения Кингстон к хранителю. Он был как своенравный братец, думал, что имел право ей указывать, с кем быть и что делать. Он продолжал зудеть, вторя разуму и это убивало ее. Эрике хотелось тишины, хотелось забвения, хотелось стать бесчувственной. В противном случае слез было не миновать.
Словно следуя ее внутренним мольбам, голос грифона стал затихать. Осталась только она. Пусть все еще с разрывающими душу мыслями и вопросами, но все же только она. С собой она как-нибудь справиться. Возьмет под контроль эту черную дыру в груди. Просто позже, когда наберется сил.
Сфокусировав взгляд на Иштване, Кингстон чуть дернулась, совершенно не ожидая увидеть мужчину так близко. Очевидно совсем плоха я, - поняла девушка, видя взгляды, которыми на нее смотрели две пары глаз.
- Я… гхм… давайте пойдем поедим… - пряча глаза предложила Эрика, продолжая размышлять на тему забвения. Может мне перепадет кружка кого-нибудь эля или две… Или что они тут пьют в этом времени? – Тут же есть таверны? Или что-то в этом роде? – Хоть что-то, где можно выпить что-нибудь алкогольное.
Дурацкий конечно способ заглушить боль, но на другой у девушки не было ни времени, ни сил, ни желания. Ей и есть-то, на самом деле, сейчас хотелось меньше всего, хотя и прошли почти сутки с ее последнего принятия пищи.

Leor

Эрика приходила в норму - если это можно было так назвать. По крайней мере её пустой, безжизненный взгляд стал наполняться выражением - усталостью, но усталость в какой-то степени - это хорошо. Это значит, что человек живёт, что он не хочет умирать. Скольких живых мертвецов приходилось уже встречать в жизни - после контузий, после газов, после длительного пребывания между жизнью и смертью - и не только в той войне - в тех бесчисленных войнах, что прокатывались по земле в последние две тысячи лет. Они были живы - на первый взгляд, но стоило присмотреться - и становилось ясно, что они на самом деле уже не жильцы. Кого-то удавалось вытащить с этой границы - а кто-то оставался там навсегда - и ликвидация была для них лучшей участью - нежели это существование без смысла.
-Таверн ещё не придумали, - улыбнулся тельхин девушке. - Есть постоялые дворы для путешественников - но зачем его искать, если мы на рынке? Идём.
Он помог ей встать и повёл прочь от этого места - туда, где было много народу, где не было той тоски, что могла бы продолжать снедать её своими воспоминаниями, тревожащими душу. Равновесие, достигнутое им не без труда, было слишком хрупко - но он надеялся, что рана зарубцуется со временем - и что оное время наступит быстрее, чем хотелось бы тем, кто заставил случиться этой ситуации - а что она была навеяна сверху - в этом Леор почему-то не сомневался. Ведь он успокоил незнакомца - и каким бы тот ни обладал взрывным характером - такая метаморфоза не должна была произойти так быстро - если только...
Додумывать он не стал - просто привёл девушку к торговцу вином, так же продававшим его для употребления на месте. Взяв чашу - торговец лишь лениво скользнул по нему взглядом, не требуя ничего взамен - тем более что никто не знает, чем следовало бы расплатиться за подобное во времена натурального обмена - тельхин провёл девушку под какой-то навес, где они были не заметны для прохожих и протянул питьё с предупреждением:
-Осторожно, оно не разбавлено, крепче портвейна будет.

Leor

Не даром говорят, что выпивка способствует расслаблению напряжённых нервов - не пьющий тельхин, об которого все неудачи были - как с гуся вода - никогда не проверял на себе это, но, судя по тому, как алкоголь действовал на других - это было правдой. Вот и сейчас - даже невооружённым взглядом было заметно, как порозовели щёки Эрики и заблестели её глаза. Конечно, это можно было бы отнести на счёт напитка - но - рана должна зарубцеваться. И следующая встреча с этим человеком - или кто он там на самом деле - не должна причинить боли.
По крайней мере он надеялся на это, ибо уже ничего, кроме надежды, не осталось. Со своей стороны он сделал всё, что мог - и если из-за этого его долг только возрос - что ж, значит так тому и быть. Ничего, он ещё разберётся с этим - время терпит. Если бы оно не терпело - то давно бы раздался гром небесный или что там должно быть - как-то никогда не задумывался над звуковыми и визуальными эффектами, знаменующими собой появление богов или кого-нибудь из их приспешников.
-Думаю, никто не будет против, - пожал он плечами в ответ на слова девушки. - Они вообще очень странные. Только вот таскать у них на глазах не следует - если не знаешь, как отвлечь внимание, - она давно уже поняла, что он совсем не обычный человек - слишком много странного происходило у неё на глазах - в том числе и то, почему никто не тычет в него пальцем, в то время как он ходит в одежде образца начала двадцать первого века нашей эры - хотя, по идее должны. Почему у него так легко получается обводить всех вокруг пальца, успокаивать нервы и прочее.
Возможно, настал момент?
-Вот, держи, поешь, - протянул тельхин ей лепёшку и кусок сыра. - Ты как, в состоянии поговорить?
Маскарад должен быть закончен - маски и домино сброшены и правда всплыть на поверхность.

Leor

Похоже, состояние у Эрики в данный момент было не для серьёзных разговоров - развезло её достаточно быстро. Зелёный змий сделал своё дело - и если и успокоил нервы, то голова категорически отказывалась действовать согласно со всем остальным телом.
Возможно, время закончить маскарад и пришло - но ситуация была более чем неподходящей - тем более в обществе постороннего. Конечно, тельхин мог бы сделать так, что она если бы и слышала что-нибудь, то не поняла бы ни слова - но стоит ли? Моментом в голову пришло сразу несколько подходящих к моменту пословиц - озвучивать их нет смысла - и каждая была достаточно хлёсткой. Поэтому стоит просто помолчать - потом, когда Эрика придёт в норму - а сейчас...
-Темнеет, - действительно, солнце уже клонилось к закату, окрашивая пространство в цвет крови. - Тебе лучше отдохнуть, поговорим утром.
Утром... Никто не знает, что случится утром. Ему самому не требовались ни сон, ни еда - конечно, в этом можно было найти удовольствие - но не более того. Как ни старайся очеловечиваться, как ни вырабатывай в себе истинно человеческие потребности - истинная натура всё равно будет брать своё и давать о себе знать. Иногда это очень даже полезно - как в Секешфехерваре, в засыпанном бомбоубежище. И раньше. На протяжении этих двух десятков столетий. Человек слаб - но он сильнее богов. А если нелюдь...
На этот риторический вопрос нет точного ответа. И нужен ли он...
-Лучше отдохнуть, - повторил он.

Leor

Судя по тому умиротворённому - хоть и весьма выдохшемуся виду - Эрика приходила в чувство. Кровоточащая рана в душе перестала беспокоить. Еда и выпивка сделали своё дело - только непонятно какое - гиблое или же благодатное. Или это было уже не суть важно? Тельхин старался не думать о том, что будет утром. Сейчас ей нужно отдохнуть - а судя по тому, что вторая всё это время молчала - это было только на руку. Промывать ей мозги не хотелось - точнее, хотелось-то хотелось ради того, чтобы она имя своё забыла и стала бы паинькой - но ломать чужую судьбу? Она сама её выбрала - и имеет полное право жить так - безумие в воспалённом мозгу - её крест.
-Где заночевать - не проблема. Идём, - конечно, ночью не так и холодно, как в будущем - как-никак надвигается малый ледниковый период, а сейчас, за тысячу с лишком до нашей эры, климат был намного более мягким - и не сказать, что на свежем воздухе можно околеть.
Самому тельхину было безразлично - арктический ли холод или же тропическая жара - его человеческому телу будет и холодно, и жарко - но оно привычно к таким измывательствам. Чего нельзя сказать о смертных. Но у них много других привилегий - кои ему самому только снились, поскольку он - до сих пор - так и не знал - есть ли у него душа. Если нет души - то нет и посмертия.
Доведя девушек до какого-то дома, он с видом, будто имеет на это полное право, постучался.
Открыла женщина не слишком приятной наружности, всё лицо было испещрено оспинами. Не говоря ни слова, она молча посторонилась, пропуская нежданных гостей.
-Это своеобразная ночлежка, - о других особенностях этого дома Леор предпочёл не распространяться. - Будете молчать - вопросов не будет.

Leor

Реакция от Эрики была вполне ожидаемой - конечно, завёл неведомо куда, да ещё место было весьма подозрительным. Тельхин не удивился бы, если бы она вдруг решила, что он завёл их в ловушку - где отдаст в сексуальное рабство или что-нибудь в этом духе. Она могла думать всё, что угодно - и имела на это полное право. Особенно после всего того, что произошло в течении этого длинного дня. И сколько ещё таких дней предстоит в будущем - того неведомо.
-Не надо волноваться - всё вполне нормально. Сядь, - он усадил девушку на лавку в небольшой комнате. - Здесь ночуют торговцы, прибывшие из других городов - и за проживание они выплачивают частью своих товаров. Очень удобно для хозяев, - он не врал - ещё утром, бродя по рынку, он услышал об этом месте - а найти его оказалось легче лёгкого. - Здесь предоставляют только кровати - и не задают лишних вопросов. Главное, чтобы платили. Мы обошлись без этого - я лишь дал понять хозяйке, кто мы такие - и что плата уже внесена. Думаю, ты уже поняла, что я не обычный человек.
Говорить или нет правду? Стоит этого или нет?
-А говорить на незнакомом языке не следует. Она думает, что мы прибыли издалека - но ей чудится, что мы такие же, как она сама. Или ты думаешь, что рыжие волосы здесь - это обычно? Поверь мне - даже в такой одежде ты кажешься чужой, варваркой. Пока что я тебя прикрываю от излишне любопытных глаз - и если там, на площади, это было легче - слишком много народу, глазу не за что зацепиться - то здесь это сложнее - слишком много глаз на слишком небольшом пространстве. Поэтому, прошу, не надо выходить из комнаты без крайней на то нужды.
Так, кажется сказал всё, что посчитал нужным. И если Эрика решит задавать вопросы - то на это у неё есть право - лишь бы не слышали чужие. Тельхин уже поизмотался за сегодняшний день - его силы тоже не безграничны. Пусть он и не человек.

Leor

Сказать, что Эрика была ошарашена - не сказать ничего. Пусть даже сама она не являлась обычным человеком - но то, что случайный знакомый вот так запросто может общаться с людьми этого времени, брать у них всё, что хочет из под носа, разгуливать в одежде образца начала двадцать первого века - да ещё без слов заставляет делать то, что ему надо - это было уже чересчур. Особенно в её теперешнем состоянии.
-То и значит. Иллюзия - живущим в этом времени кажется, что ты самая обычная гречанка, а что ты говоришь - они просто не слышат, пока я рядом - и если я знаю, от кого прикрывать. Они очень не любят чужаков. Это римляне были готовы давать гражданство всем, кто добровольно принимал их власть - с древними греками всё не так просто. Возможно ты знаешь, сколько было пролито крови Александром Македонским во время его попыток подчинить себе греков - даже родственные македоняне считались варварами, вторым сортом. Что уж говорить о действительных чужаках, в которых нет греческой крови? Снобы - за что и поплатились, - с некоторым злорадством закончил свои несколько отстранённые рассуждения тельхин.
Сам, будучи персонажем греческой мифологии - отчего-то оная мифология казалась ему чуждой. Он прекрасно понимал разных богов - даже тех, коим приносились ежедневные кровавые жертвы - но его разум отказывался понимать тех, кто был ему в какой-то степени родственнен. Возможно, так и должно было быть? С учётом всех исторических коллизий - не бывав в этой стране с рождения, он полностью абстрагировался - и лишь благодаря своей более чем долгой памяти смог сохранить сведения о неё - пусть и прореженные - зачем помнить то, что абсолютно не нужно - но тем не менее их вполне хватало.
-Я - нелюдь, принявшая человеческий облик. Я могу влиять на чужой разум. Мне больше двух тысяч лет, - с каждой фразой он, казалось, вбивал очередной гвоздь в крышку своего гроба - только не хватало стука молотков. - Ты верила мне до этого - ты можешь верить мне и дальше - я не использую свои умения во вред кому либо. Но будешь ли ты мне верить?

Erica Kingston

От новых объяснений голова кружилась все сильнее. Они просто отказывались умещаться в ее бедной голове. Слишком много всего. Много информации, много эмоций, много впечатлений… Много, много, много. Девушка слышала, что говорил Иштван, и даже улавливала важные моменты, тем не менее, находилась в каком-то вакууме. Она схватилась за голову, будто бы та должна была вот-вот разорваться от обилия информации и того, как все-таки устроена вселенная.
- Я - нелюдь, принявшая человеческий облик. Я могу влиять на чужой разум. Мне больше двух тысяч лет, - это было последней каплей.
Цифра казалась настолько нереальной, такой огромной и в принципе невозможной ни для одного существа в мире. Даже здания и то не все выдержали тяжесть веков, а тут перед ней вроде как человек. Столько не живут, - билась где-то на подкорке стойкая в своем упорстве мысль, тут же заглушающаяся потоком других обратных ей мыслей о том, что во времени не путешествуют и что никаких необычных существ, как и богов, ну кроме одного, единого, на свете не существует.
Какой-то частью Кингстон понимала – надо срочно переключиться, сменить направленность мыслей. Лучше б вообще заглушить их конечно, но тут не до выбора. Как-то надо было перепрыгнуть на стадию признания с нынешней стадии восприятия. Задурманенные и вконец охреневшие от происходящего мозги не предлагали ничего путного.
Единственный способ как-то выключить мозги она благополучно оставила где-то там на площади. Дура! – отругала себя Эрика, вставая и тут же понимая, что ругается-то она зря. Выпитый алкоголь из крови пока никуда не ушел и вполне себе играл в ней головокружением и азартом.
- Ты верила мне до этого - ты можешь верить мне и дальше - я не использую свои умения во вред кому либо. Но будешь ли ты мне верить?
Верить… Почему-то это слово напомнило ей совсем не о том, о чем нужно. Она верила, последние сутки искренне верила. Но напрасно. И сейчас вместо недавней апатии, наверняка под воздействием градуса, пришла злость. Верить… Какая-то пословица про проверку вертелась у нее в голове. Только вот проверку чего? Иштвана? Себя? Или того, что все еще подавало ростки, после жестокого расплющивания у всех на виду? Всего, - поняла девушка, вплотную приблизившись к мужчине и прижимаясь своими губами к его. Вы спросите, а где был ее разум? Да он сам потерял дар речи, если такое технически возможно, от подобного поворота событий.
Поначалу это был поцелуй-злость. Кингстон сама проявляла напористость, пока Иштван кажется, осознавал ее поступок. Ласковые движения губ девушки сменялись легкими и не очень укусами, по которым тут же проходился кончик языка, словно заглаживая вину хозяйки. Ладонями, обхватив голову мужчины, носительница с упоением продолжала целовать его, отбросив любые мысли, которые могли остановить ее. Постепенно злость уходила и из девушки и из поцелуя. Теперь это больше было похоже на смакование чего-то безумно вкусного. Движения стали более замедленными и томными, но с этим же и более глубокими. Момент, если забыть все условности, был прекрасным. Эрика откровенно наслаждалась той волной тепла, что окутывала ее и дарила, пусть только на время поцелуя, ощущение умиротворения.
Наконец отстранившись от Иштвана, девушка чуть закусила припухшую нижнюю губу и опустила глаза, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Те были противоречивыми. Но разобраться с ними Кингстон решила как-нибудь потом. Новый процесс раскладывания по полочкам той большой кучи, что накопилась за последние сутки, приведет только к тому, что она не заснет ночью вовсе. Поэтому носительница закуталась, словно в одеяло, в то чувство спокойствия, что сейчас завладело ей.
Мысли о том, чтобы извиняться за свой поступок у Эрики не возникло. Вернувшись обратно на скамью, она посмотрела на Иштвана и чуть улыбнувшись, проговорила:
- Будем считать это ответом на твой последний вопрос. К тому же я могу постоять за себя, ты сам видел, - имея в виду грифона, добавила она, решив не упоминать, что тот странно молчалив с некоторого момента. – Но, не зная некоторых тонкостей этого мира, мне будет сложно, чего уж скрывать. Ну что, будем дружить? – протягивая руку, для рукопожатия уточнила носительница, все еще улыбаясь. - И расскажи мне, кто же ты на самом деле.

Erica Kingston

Мужчина не стал особо вдаваться в подробности о своем происхождении, также как и давать четкого ответа на ее вопрос. Единственное, что нового узнала девушка, так это его настоящее имя. Леор. И то, что время-таки имеет вес.
Эрика на секунду представила, какого это жить, не имея привязанностей и тех, кто тебя понимает. Быть всегда одному, скрывать свою сущность. Последнее было знакомо и самой Кингстон, и это не привносило в ее жизнь и капли радости. В общем, перед глазами вставала не самая радужная картина. Были конечно и плюсы от такой длительной жизни – многие события можно было увидеть воочию. Но судя по словам мужчины в его долгой жизни все же больше было негатива.
Носительница не знала, какой бы она стала, будь у нее возможность прожить два тысячелетия. Осталась бы она такой же подвижной и эмоциональной или же превратилась бы в того, кто просто отстранился ото всего происходящего? Закрылась бы она от мира и людей, чтобы не давать новых поводов для боли? Кто знает. Представлять и фантазировать можно сколько угодно, но это ни в кой мере не передаст тех ощущений, что получает тот, кто узнал все на личном опыте.
- И что дальше? – в итоге спросил Леор.
Эрика пожала плечами. Выбор боги, как это было обычно, не предоставляли. Как не предоставляли и инструкций. Наверное считали, что в таком случае, все было бы слишком просто.
Однозначно наверху был какой-то замысел. Только вот как в него вписывались еще и носители, было не понятно. Ясно было, зачем переносить хранителей, они вроде как связаны с обитателями Олимпа, но носители – или такие, как Леор, кем бы он там ни был – как они вписывались в эту картину? Ведь наверняка им для возвращения нужно выполнить какую-то миссию или нечто подобное. Вопросы, вопросы, вопросы. Как обычно.
- Не знаю, - честно призналась девушка. – Все как обычно без подсказок. Думаю, завтра стоит поискать других. Должно же хоть кому-то быть известно о смысле нашего пребывания здесь. О другом я даже боюсь думать. Остаться здесь навсегда… Это же смерти подобно… - Кингстон снова обхватила голову руками.

Erica Kingston

- Здесь всё не так страшно, как кажется на первый взгляд, - начал мужчина то ли желая подготовить девушку, то ли приободрить.
Получалось плохо. И дело было не в том, что Леор был не убедительным, наоборот, кому верить как не ему, ведь прожить две тысячи лет это вам не дорогу перейти. И все же Эрика сомневалась. Но сомневалась в себе. В своих силах, как физических, так и моральных, выдержать все это. Ее устоявшаяся и вроде бы налаженная по приезду из Америки жизнь теперь летела в Тартарары. Она стала игрушкой для судьбы, или Богов, как угодно, и теперь даже не видела конечного результата. Все было настолько ново и странно, что носительница просто не чувствовала себя подготовленной к такому. И главное зачем? – недоумевала девушка. – Чтобы посмотреть, как мы тут корчимся и истерим?
- Думаю, их замысел не простирается дальше того, чтобы зачем-то затолкать нас всех в это время, - вторил ее мыслям Леор.
Правда и его дальнейшие рассуждения так же не пролили свет на это «зачем-то». Что тогда остается? Выживать? Вздох. Очень смешно, - подняв глаза к потолку съязвила девушка, обращаясь к тем, кто заварил всю эту кашу. – Вам что своей жизни не хватает, что вы с нами играете? В ответ конечно же была тишина. Даже чертов грифон отказывался вставить слово, хотя обычно выдавал какое-нибудь едкое замечание по поводу жителей Олимпа. Мужчина же, как и она, считал эти божественные развлечения крайне своеобразными. Мягко говоря.
- Вот завтра и решим - как говориться - утро вечера мудренее. А теперь тебе следует отдохнуть, - проговорил он, а Кингстон зачем-то кивнула.
День и правда был безумно долгим. Про насыщенность девушка старалась не вспоминать, потому как это было дополнительным поводом для болезненных воспоминаний о том, кто и так никуда из ее мозгов, и уж тем более сердца, уходить не собирался.
- Почему только мне? – дабы отвлечься от нежелательных мыслей, Эрика сосредоточилась на словах Леора, хотя это и было немного сложно. Расслабленность вкупе с усталостью активно работали над ее организмом. – Ты что, отдыхать не будешь? – устало улыбнувшись, спросила она.

Erica Kingston

- Мне сон не обязателен, - поведал ей мужчина. – Моя природа такова, что ей не требуется многого из того, что нужно вам. Возможно, благодаря этому и удалось прожить так долго, когда кругом была война.
Наверное в этом случае Эрики надо было хоть немного позавидовать. Ведь когда не нужно тратить время на сон или другие человеческие потребности, то можно сделать в жизни много больше. Человеческий организм в этом плане был слишком слаб и изнежен. Вот и сейчас девушка чувствовала, как на плечи давит бетонная плита весом в сотни тон, принуждая принять горизонтальное положение. И даже то, что желудок все еще напоминал о своей не наполненности, не мешало носительнице мечтать, наконец, уложить голову на нечто явно не мягкое и не пуховое. По фиг.
- Ложись. Всё будет хорошо, - очевидно заметив ее состояние, проговорил Леор.
Хорошо… Мне вряд ли будет хорошо в ближайшее время, - мелькнула мысль, когда девушка, следуя требованиям измученного организма и последним словам мужчины, стала укладываться, даже не разбирая на что именно. Столь близкая возможность отключиться ото всего и всех, манила похлеще какой-нибудь зависимости. Но одна дурацкая мысль, от которой не хватало сил отделаться, все продолжала зудеть в голове. Мне вообще хорошо не будет. Ни теперь, когда все… так. Тяжкий вздох. Без него.
Только сильно уставшие и измученные люди могут отключаться, реально даже не достигнув головой подушки. Кингстон сейчас была из именно из таких. Сознание девушки отключилось еще до того, как она приняла столь необходимое ей горизонтальное положение. Вот только провалиться в столь долгожданное безмолвие у нее не получилось. Мысли продолжали одолевать ее вместе с сомнениями и различными «если», от чего Эрика беспокойно крутилась, переворачиваясь чуть ли не через каждые десять минут. Со стороны могло показаться, что девушка просто пытается улечься поудобнее, но на самом деле она уже не чувствовала реальности происходящего, погрузившись в мир мучительного бессознательного.

-----> Заброшенный дом

Lauritta Martinez

Торговая агора <

Если удивление Мартинес было штукой хотя бы понятной, то момент, когда она вдруг начала узнавать это место стал для нее просто шокирующим. Она абсолютно точно знала, что она находится в Греции, в Афинах, кроме того, ее впервые в жизни посетило ощущение того, что это ее родина. Осмотрев свою одежду, она ужаснулась: это же просто ужасно! Какие-то ошметки тряпок. Разве может носить эти обноски дочь великого Атланта?..
Вернувшись на секунду в сознание, Лаура поняла, что это все проделки Калипсо, но никогда еще покровительница не владела ею так явно. Сквозь какую-то пелену рассуждений прорывались слова Маркуса:
-  …Большого значения это теперь не имеет. По крайней мере, это планета Земля. Очень похоже, как считаете?
- Земля? Да. Это Земля, более того, это Греция, - безумно хотелось добавить: «Глупый смертный», но, понимая абсурдность этого выражения, Лаура, все еще остававшаяся где-то на задворках сознания, вовремя остановила высокомерие Калипсо.
- Ты что творишь? – впервые за последнее десятилетие Лауритта сама обратилась к нимфе. К слову сказать, она вообще зареклась иметь дело со всем этим сверхъестественным.  Хотя Калипсо и предупреждала, что оставаться в стороне не получится, и она рождена, чтобы судить Олимпийские игры.
Ответа не последовало, но девушка решила высказать этой сумасшедшей мадам все, что о ней думала.
- Я ведь не просила таких вот приключений, что за шутки? – внутри металась прежняя Лауритта, - верни все обратно или я…или я…а что, собственно, я? – присмирела женщина, - как же хочется пить…где вода?
Тем временем Маркусу, должно быть, представилась более чем странная картина: девушка вдруг глубоко вздохнула и расправила руки, словно крылья, потом сложила ладони на груди и закрыла глаза. На Ротто, который как-то неожиданно быстро обрел дар речи после такого временного скачка, Лаура-Калипсо не смотрела вовсе, он ее не интересовал до того момента, как опрометчиво напомнил о существовании Марты Стайлс.
- Я тоже счастлив, что мы вместе. Надеюсь, нас ждёт аттракцион на выходные, а не на всю жизнь. Попробуем найти Марту?
Двуликая резким движением убрала руки от грудной клетки и внимательно посмотрела на Маркуса, сощурив глаза.
- Марта? Какая Марта? – сделав вид, что не знает ни о каких Мартах, Апрелях и даже Майях, женщина удивленно подняла брови, после чего, как бы между прочим «вспомнила», - Ах, Марта! Ее здесь нет, - абсолютно уверенным тоном заявила двуликая. Еще чего! Буду я искать какую-то выскочку! Может, мне ей еще ключ от дворца на Огигии подарить?!
Она вновь огляделась в поисках чего-то конкретного. Сглотнув, мулатка добавила:
- Вода, мне нужна вода, - девушка облизнула губы, в горле пересохло, еще немного, и она потеряет равновесие, затем провалится в обморок, из которого очнется только спустя несколько часов, такое с ней уже бывало…
- Вода, - повторила она и двинулась в сторону палаток с разнообразными товарами, совершенно забыв о Маркусе. Пройдя несколько шагов, она вдруг вспомнила, как «ужасно» выглядит. В эту же секунду в их укрытие на свою беду заглянул незадачливый посетитель древнегреческого рынка. Одет он был просто, без всяких украшений на ткани, тем более, в мужскую одежду. Брезгливо взглянув на него, женщина перевела взгляд на Ротто.
- О! И смертный пригодился…
Подойдя к заблудшему греку, двуликая, не говоря ни слова и собравшись с силами, заглянула ему в глаза, подождала чего-то несколько секунд, и только потом сказала:
- Мне нужна твоя одежда, снимай! – приказала она. Техника сработала безукоризненно, и мужчина молча начал стягивать с себя сандалии и хитон. Немного подумав, женщина добавила, - и деньги.
Видом абсолютно голого грека нимфа осталась недовольна, поморщив нос и отведя глаза в сторону, Калипсо-Лаура приказала:
- А теперь иди домой и не вспоминай об этом, - юноша покорно развернулся и пошел, как был, в чем мать родила.
Заметно повеселев, женщина обратилась к ювелиру:
- Ну вот, для тебя есть одежда, - не заметив никакого диссонанса в том, что ее двуликая Лауритта пять минут назад обращалась к парню на «вы», частичка Калипсо в теле Мартинес решила, что так и нужно. После чего, как наркоман в ломке, она взмолилась:
- А теперь, воды, пожалуйста, достань мне воды! – сил на еще одно убеждение ей бы просто не хватило, оставалось взывать к жалости, - вот, возьми деньги!

Theodore Hughes

<= Парк отдыха

- Да, парень, нам придется разгуливать по городу в этих через жопу закрученных простынях. И, поверь, это в лучшем случае
- В лучшем? - вяло хмыкнув, переспросил Хьюз. - А что тогда будет в худшем? Бикини? - Тут же попытавшись представить их странноватую компанию в откровенных купальниках, Тео скривился. "Тьфу, блин, с такими фантазиями и до смены ориентации недалеко. Хотя нет, с такими фантазиями я вообще в асексуалы подамся!" Решив, что хватит об одежде - в конце концов, Тео же не девица-красавица, чтобы так активно по поводу своего внешнего вида переживать - мулат сконцентрировался на более важном вопросе, а именно: на ограблении. Подопечный Ареса, как, оказалось, тоже был чайников в вопросах грабежа и разбоя. Впрочем, принято считать, что новичкам везет. Вот и будет шанс проверить, насколько верна сия поговорка. Жаль только, что в случае провала им светит не условный срок (в силу скудного криминального прошлого и не большой тяжести вменяемого им в вину преступления), а суровая расправа. Если Тео не изменяла память, то за такие проступки в этом веке отрубали руки. "Только не руки, я же к ним так привязался за все эти годы! - трогательно надув губы, мулат бросил на свои ладони полный невысказанной печали взгляд. - Мне же тогда рисовать будет не чем!" Конечно, при желании можно научиться делать это при помощи ног, но все равно, будет уже совсем не то. Да и Эбони (если ему посчастливится вновь увидеть ее), за потерянные руки ему еще и ноги в придачу оторвет, чтобы впредь преступать черту закона не повадно было. Размышляя о невеселой перспективе возможно расставания со своими конечностями, мулат умудрялся еще и к словам Честера прислушиваться. Не уровень Цезаря, но тоже не плохо.
- На стреме, окей, - кивнув, мулат сцепил и тут же расцепил кисти рук, будто бы разминая пальцы. Суставы при этом глухо хрустнули. - А тебе не кажется, что свист будет слишком подозрительным. Вот сплю я дома, и вдруг какой-то чувак на улице свистит. О чем я сразу подумаю? О том, что кто-то творит темные делишки под покровом ночи. Ну, пусть сейчас уже не ночь, не суть. - Замолчав на пару секунд, Тео бросил на Беннигтона не свойственный ему серьезный взгляд. - Давай я лучше, ну не знаю....каркать буду! В Древней Греции есть вороны, так ведь?
Следующее признание Беннигтона уже давало вполне ощутимую надежду на успех их операции. Все чувства обострены! Наверное, это круто! Только не в жаркую погоду, и не в общественно транспорте, ибо там и без обостренных чувств такие зловония стоят, что хоть стреляйся. Но эти мелкие неудобства не такая уж большая цена за те преимущества, что такие способности дают.
- Надеюсь, нам удастся выбраться из этой заварушки целыми и невредимыми,
- Я тоже на это очень надеюсь, супермен! - тут же отозвался долговязый. Предстоящие приключения заставляли его чувствовать, как в животе закручивается комок нервов. И чем ближе они подходили к площади с лавками, тем сильнее он закручивался. Пара метров, и вот, Хранитель и Носитель остановились возле одной из них. Но, увы, местное население не отличалось доверчивостью - все лавки были закрыты на замки.
- Обычно такие штуки взламывают специальными отмычками, но могла бы и обычная шпилька..., - договорить Теодор не успел, ибо в Честере к этому моменту внезапно проснулся могучий Халк, и, не мудрствуя лукаво, решил прибегнуть к старому доброму методу "круши, ломай".
- Ну-ка, Рузвельт, съебись-ка по-хорошему,
Повторять дважды не пришлось. Хьюз расторопно сделал пару шагов в сторону, самой большой человеческой мышцей ощущая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но кто в своем уме будет перечить парню с увеличенной силой и скоростью, да еще и с камнем в руке? Таким булыжником и без дополнительных бонусов можно было голову размозжить, не особо при этом напрягаясь, так что Тео решил, что не стоит лишний раз проверять Честера  на терпимость. Пока ему везло и Беннингтон вел себя с ним толерантно, но общеизвестно, что у везения имеется весьма пакостная привычка - очень неожиданно заканчиваться.
А ларчик просто открывался. Просто аж до неприличия, учитывая то, что замок был и вовсе открыт. Увидев это, долговязый с трудом, но таки сдержал рвущийся наружу смешок. Не смеяться над человеком с оружием, а в нашем случае - с булыжником, было заповедью, которую Хьюз знал не хуже, чем любой уважающий себя христианин знает отче наш.
– Зашибись. Стой на стреме, в общем. Я сейчас вернусь.
- Хорошо, - шепотом отозвался мулат, и принялся внимательно осматривать площадь. Оставалось надеяться, что на ней никто не появится, пока Чес орудует внутри лавки, ибо странно одетой и разукрашенной татуировками шпале в лице Теодора, будет весьма затруднительно не бросаться в глаза среднестатистическому жителю Древней Греции. Говорят, что надежда умирает последней. Если так, то сейчас ей было самое время начинать писать завещание. Неподалеку послышались шаги и странная речь. Кажется, идущих было двое, а то и трое. Теодор свистнул, но потом вспомнил, что они договорились на другой сигнал. "Блин, не то". - Кар, кар, кар! Секунда, еще одна, а Честер все не выходит. - Да, Каааааааар, же! Кар, едрить твою налево! - нервно выпалил мулат, уже заходя в лавку и собираясь собственноручно вытаскивать оттуда застрявшего там Беннингтона. - Ты что, сразу переодеться решил и подбираешь простынку, что лучше к цвету твоих глаз подойдет?